— Знаю, откуда — сказать не могу. Не моя тайна.

Гарри, действительно не мог сказать, что попалась ему удивительная книжка. Та самая, из лавки Горбина и Берка. Как ему объяснил тогда хозяин лавочки, была она не просто справочником, и попала к нему совершенно случайно. Принесли ее вместе с другими найденными на пожарище Поттер — менора вещами. До него эту книгу никто не мог открыть, даже прикасаться к ней приходилось в перчатках из драконьей кожи. А вот его, и это совершенно не удивительно, она признала сразу. А признав, стала открывать ему тайны его рода. В ней было собрано все, чему должны были его научить родители, если бы остались живы. Каждое поколение дописывало в нее новые знания, и продолжалось это почти тысячу лет. Последним, писавшим в книге, был его дед, именно его запись показала книга, когда Гарри спросил, что ему может грозить в школе. Дед писал. «Если ты читаешь эти строки, значит мой сын, хотя бы частично, но выполнил свое предназначение. Род продолжен, ибо только тот, кто несет в себе нашу кровь смог бы прочитать эти строки. А меня, скорее всего, нет в живых. Но это уже не так важно. Главное, что я хочу тебе сказать, не доверяй никому. Особенно в школе. Хогвартс, с воцарением в нем этого белобородого манипулятора, перестал быть безопасным, к сожалению, мы, те кто посылал туда своих наследников, узнали об этом слишком поздно. Предупреждаю тебя о том, что необходимо проверять пищу, зелья в школе не стесняясь подливают всем, помни, что директор мастер менталист, никогда не смотри ему прямо в глаза, не пей и не ешь у него в кабинете и учи окклюменцию, лет с 14 это уже можно. Книга сможет научить тебя многому, но постарайся найти родственников, к сожалению от Поттеров никого не осталось, но есть Блэки, Малфои, Боунсы, Краучи. Если к тебе будут набиваться в родственники Уизли, помни, что они предатели крови, и иметь с ними дела, значит переводить их проклятие на род Поттеров. Пока это все, чем я могу тебе помочь. Прощай, потомок. Постарайся выжить и продолжить род Поттеров. Да и мантия, родовой артефакт, где он сейчас, не знаю, может у тебя, но помни, слушаться мантия невидимка будет только того, в ком есть наша кровь, для остальных она бесполезна».

Книге Гарри поверил сразу, древний артефакт, истинным владельцем которого он оказался, своему хозяину врать не мог, значит, его дед, Карлус Гарольд Поттер, действительно написал свое прощальное письмо, стараясь предупредить внука о грозящей ему опасности. Гарри дураком не был, впрочем, об этом уже говорилось, опасность он чуял, заклинания проверяющие пищу на зелья выучил, и они в ней, в пище, были. Пришлось узнавать, где находится кухня и по утрам запасаться там бутербродами и чаем в термосе, а вечерами ходить незаметно ужинать с эльфами на кухне. В Большом зале он ел только для вида, то что было безопасно, и пил только воду, наливая ее себе заклинанием агуаменти.

Жутко раздражала полная невозможность себя защитить. А уж когда случилась вся эта история с троллем. Мадам Помфри оставила их обоих ночевать в больничном крыле, дав им зелье сна без сновидений, они даже так и не узнали, что с Роном, уснув до того, как его принесли. Дамблдор не стал их расспрашивать, и это немного успокоило и Герми и Гарри. На следующий день Хогвартс гудел, как улей, утром их отпустили перед самым завтраком и они добрались до Большого зала вместе. Гермиона шла странно задумчивая, по сторонам не смотрела, только под ноги и направилась не к столу своего факультета, где ее с нетерпением ожидали, чтобы расспросить о том, что случилось, а прямо к преподавателям. Ее спокойный тихий голос слышали только профессора и директор.

— Я хочу знать, есть ли возможность перераспределиться на другой факультет? — твердо спросила она.

— Мисс Грейнджер, о чем вы таком говорите? Зачем вам это понадобилось? — всполошилась декан грифов.

— Я ошиблась, мне шляпа предлагала выбор, и я, не имея полной правдивой картины, сделала его неправильно. Я не подхожу этому факультету и он не подходит мне, отсюда и конфликт. Я хочу поменять решение, если это разрешено.

— Но как же, вы же вполне влились в коллектив. Получаете баллы, учитесь. Почему вдруг?

— Мне не присущи те качества, которые необходимы для выживания на вашем факультете, я не пришлась ко двору, и заработанные мной баллы, только раздражают других учеников.

— Хорошо, — остановил директор спор, — но шляпа в кабинете, и проще и быстрее дойти до нее, чем таскать туда — сюда. Пройдемте.

Деканы поднялись со своих мест и все шестеро ушли в кабинет, где довольная шляпа отправила Гермиону Грейнджер на Райвенкло, чем сильно обидела профессора Макгонагалл. Когда, в уже новом галстуке, Гермиона села за стол рядом с Гарри, тот только усмехнулся, и ничего не сказал. Так же равнодушно отреагировали и другие его сокурсники. А вот за столом ало — золотых все пребывали в шоке. Гермиона, вообще, сильно изменилась, не лезла с нравоучениями, ведь вокруг и так все учились, не тянула без конца руку на занятиях, ведь на Райвенкло не было тех, кто не был готов к уроку. Записалась в дискуссионный клуб и на факультатив по традициям магического мира, который вел для своих учеников профессор Флитвик. И проходила мимо бывших однокурсников, как мимо пустого места. Пока Рон еще лежал в больничном крыле, а он сильно стукнулся головой и получил частичную потерю памяти, как оказалось, остальные грифы первокурсники, попытались выяснить причину, по которой состоялось столь небывалое событие, как смена факультета. В ответ они получили:

— А вам какое дело, кажется, вы были не слишком довольны, когда я училась вместе с вами. Разве нет?

— Нет, не так! — ответила Лаванда Браун.

— Правда? А вот мне так показалось, особенно, когда ваш предводитель Уизли, на последнем занятии, толкнул меня и обозвал тупой грязнокровкой, — говорила она достаточно громко, а поймали ее перед кабинетом трансфигурации, где у Райвенкло должно было проходить занятие. — А вы все посмеялись и прошли по моим вещам, как по паркету. Давайте так, мне от вас ничего не нужно, но и вы от меня отвяжитесь, я больше не в вашей стае. Так что со своей честью и совестью разбирайтесь теперь сами.

Если у декана Грифов и были какие — то вопросы, поскольку находясь в трех метрах от разбирающихся детей, не слышать их она не могла, то все они отпали, и к вопросу почему? и как? она не возвращалась больше никогда.

Время шло, близились семестровые экзамены и Рождество, в гостиной вывесили списки тех, кто оставался на каникулах в замке. Гарри записался, встречаться с «любимыми» родственничками у него не было никакого желания. Рон притих и не цеплялся ни к Гарри, ни к Гермионе. Что само по себе неимоверно радовало их обоих. Нет, они не стали друзьями, но вполне мирно общались и помогали друг другу с подготовкой к занятиям.

Гарри остался в спальне один, все его однокурсники разъехались на каникулы домой. В канун Рождества так хотелось устроиться рядом с мамой, положить ей голову на колени и тихонько помечтать, увы, но это совершенно не доступная для него радость. Зато он совершенно спокойно может не ходить на общие обеды и ужины, заказывая домовикам еду в гостиную, чем и пользуется, частенько. Особенно ему нравится сидеть у горящего камина с бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой и смотреть на огонь.

На Рождественский ужин пришлось пойти в Большой зал, прошел он весело, даже профессора сбросили строгие маски и взрывали хлопушки, пели рождественские гимны и даже, танцевали под спокойную наколдованную кем — то из них музыку. За общим столом Гарри оказался самым младшим, и поэтому большинство сюрпризов, вылетавших из хлопушек, досталось ему, пакетики с конфетами, пара шоколадных лягушек и разные другие приятные мелочи ему помог упаковать в трансфигурированный из носового платка мешочек старшекурсник с Хаффлпаффа, сидевший недалеко от него. А утром его ждали подарки от одноклассников, сам он не особо раздумывал, что подарить им, девочкам отослал по коробке волшебных шоколадных конфет, а мальчишкам по набору для письма, состоящему из перьев разных хищных птиц. Подарки одноклассников разнообразием то же не отличались, те же конфеты и разные канцелярские мелочи. А вот два свертка вызвали у него некоторое недоумение. Во — первых, свитер, темно — зеленого цвета, связанный несколько неаккуратно, отправителем значилась миссис Уизли. Почему совершенно незнакомая женщина дарит ему подарок на Рождество, было для Гарри совершенно непонятным фактом, и он решил, чуть позже, попросить проверить своего декана, этот свитер на проклятья и чары. А во — вторых, сверток, из которого он достал мантию, старинную и почти прозрачную, которая оказалась мантией невидимкой. К ней была приложена записка, написанная вычурным почерком с завитушками на каждой букве. «Гарри, эту мантию оставил мне твой отец, перед самой смертью, воспользуйся ей с умом.». Получалось, что родовой артефакт, который можно было использовать, как последний шанс на спасение и спрятать жену и сына от маньяка, который охотился за их семьей, его безмозглый папаша отдал кому — то, с совершенно непонятными целями. От обиды и злости у Гарри даже слезы на глазах выступили, так его и нашел, пришедший проверить единственного остававшегося в школе своего студента, декан Флитвик. Сцена, представшая перед его глазами, ему совершенно не понравилась. Гарри сидел на полу у камина, в дрожащих руках сжимал непонятную прозрачную ткань, и по его щекам из крепко зажмуренных глаз, текли слезы.

— Гарри, что случилось?

— Профессор, как он мог, он что совсем идиотом был, мой отец?