Смазчик снова сжал кулаки — высокий и крепкий, как и все жители плоскогорий Суматры.

— Выбросим офицеров за борт! — сказал он запальчиво. — И наведем орудия на город! Крепостные артиллеристы не будут стрелять в нас. Они пойдут с флотом.

Па-Искак был полон революционной решимости. Савар и Наль пообещали ему, что будут поддерживать с крейсером связь через надежных ребят из морской базы.

— В нужный момент рабочие выступят тоже. Самое главное теперь держаться всем вместе и переходить в наступление, — сказал в раздумье индус, но он был совсем не так радостен, как его молодые товарищи. Савар поднимал, что восстание вспыхнуло преждевременно, без подготовки и твердого руководства, а это грозило опасными разногласиями между самими повстанцами в случае решительного и быстрого нажима со стороны военного командования. Но отступать было поздно. Надо было поднять настроение моряков и рабочих, внушить веру в успех и, пользуясь замешательством офицерства, перейти в наступление по всей. стране.

Медлить было опасно. Необходимо было сейчас же сообщить о восстании на броненосце партийному комитету. Не закончив ремонта минного аппарата, Савар сослался на необходимость поделки в мастерских базы каких-то недостающих пружин и болтов и вместе с Налем вернулся на берег.

В тот же вечер состоялось подпольное собрание у Сутомо. Здесь Наль узнал, что восстание во флоте вспыхнуло неожиданно даже для комитета. Мятеж начался стихийно из-за гнилой рыбы и затхлого риса, которые повар и офицеры считали вполне подходящей пищей для «темнокожей команды». Индонезийские моряки побросали весь обед за борт, требуя лучшей пищи. Их поддержала часть голландских матросов, озлобленных на начальство на уменьшение жалованья. Офицеры схватились за оружие, грозя зачинщикам бунта каторгой и расстрелами, но кочегары, и матросы разоружили их и заперли в трюм. На мачте взвился красный флаг. Броненосец пошел к Суматре.

На следующий день в сингапурской китайской газете «Джит По» уже появилось сообщение, что положение в Голландской Индии расценивается как исключительно серьезное… «Восставший броненосец «Дё Цевен Провинсиен» находится близ западного побережья Суматры. Правительством сформирована целая флотилия, в составе крейсера Ява, двух истребителей, двух подводных лодок, одного миноносца и эскадрильи самолетов для захвата восставшего броненосца»…

Еще через день голландская газета «Маасбодэ» сообщила, что «на крейсере Ява, который возглавляет флотилию, направленную против мятежного броненосца, тоже вспыхнули серьезные волнения».

По заданию комитета рабочие морской базы должны были прежде всего задержать отправку военных самолетов в составе флотилии, так как воздушные силы являлись главной опорой колониального правительства. Эту работу возглавили Наль и Савар…

В день, назначенный адмиралом для выступления флотилии, все гидропланы базы оказались неисправными.

Полиция и военные власти произвели массовые аресты, требуя выдачи главных виновников порчи самолетов. Однако общее сочувствие восставшему броненосцу во флоте и среди рабочих заставило морское командование пойти на уступки. Адмирал вступил в переговоры по радио, обещая бунтовщикам амнистию и полное удовлетворение их требований, в случае если они немедленно сложат оружие и выдадут зачинщиков мятежа. Требование это было отклонено. Тогда карательная флотилия, в указанном адмиралом составе, выступила в погоню за броненосцем и через несколько дней заставила его сдаться безоговорочно…

Несколько десятков рабочих морской сурабайской базы были брошены в тюрьмы и преданы полевому суду: Наль и Савар успели бежать в Семаранг, откуда через несколько месяцев перебрались в Батавию. Там их схватили шпики.