Олигархический переворот

В 2017 г. Украина стала мировым лидером среди стран с наименьшим разрывом в доходах между богатыми и бедными[57]. И в то же самое время, по уровню неравенства по капиталу, Украина входит в тройку стран с самым высоким уровнем социального неравенства в мире. В Европе, по уровню социального неравенства (по капиталу) Украина уступает только России, однако более 30 % капитала российских миллиардеров дают нефтяные и газовые активы. Их исключение выводит Украину по уровню неравенства, с огромным отрывом, на второе место, после Чили, в мире.

Различие в неравенстве по доходам и капиталу, означает в данном случае только то, что большая часть доходов богатейших людей Украины выведена в офшоры, неслучайно ведущими инвесторами в украинскую экономику являются именно офшоры Кипр и Нидерланды. Их доля в прямых иностранных инвестициях на Украину составляет более 40 %. По сути, этот капитал использует Украину, как свою колонию.

«Крестным отцом» украинской олигархии стал Л. Кучма, который вполне обосновано утверждал, что «основой независимой национальной экономики, ее несущей конструкцией может и должен стать крупный национальный капитал…»[59]. При этом, продолжал Кучма, «государство и частный капитал должны действовать сообща», «такая структура рискует быть объявлена олигархической…, но не всегда, здесь большой простор для домыслов и социальной демагогии, которая усиливает напряженность в обществе»[60].

Действительно современный уровень производства и конкуренции на мировом рынке требует высокого уровня концентрации капитала и его сотрудничества с государством. Это особенно актуально для развивающихся стран, которым необходимо резко повысить эффективность своей экономики, для реализации проектов догоняющего и опережающего развития.

Вместе с тем, предупреждал Кучма: «При отсутствии противовесов олигархическому капиталу начинается его расширение, самовоспроизводство, он становится всесильным и неуязвимым. Немало стран мира, не ощутив вовремя угрозу олигархического перерождения, надолго оказались на обочине современной цивилизации. Такое развитие событий стало бы роковым для Украины, и мы его ни в коем случае не допустим»[61].

Однако именно это перерождение и произошло на Украине: масштабная приватизация, проведенная во времена первого срока президентства Кучмы, создала могущественную и неуязвимую олигархию, которая стала сильнее государства. Победу Кучмы, так же как и Ельцина, на вторых президентских выборах обеспечили именно сплотившиеся вокруг него олигархи. Однако в России, с приходом В. Путина, олигархическая «семибанкирщина», приведшая Ельцина к власти, была различными мерами отдалена от нее. На Украине политика Кучмы привела к прямо противоположному результату, он сам стал тестем самого богатого, по версии журнала «Forbes», человека Украины 2008 г.

Олигархи на Украине стали всесильными, подмяв под себя государственную власть: «партийная система Украины, — приходил к выводу в 2002 г. политолог А. Кынев, — это в большей степени система “лоббистских партий” финансово-промышленных групп и региональных кланов (или, как считают некоторые украинские политологи, “система олигархических партий”), чем система “идеологических” партий»[62]. «Давайте проясним это раз и навсегда: украинская политика — это что угодно, только не хаос, — подтверждал в 2016 г. журнал Foreign Policy, — Здесь нет ни партийных линий, ни реальных политических дебатов, ни идеологических столкновений: только хладнокровные корыстные интересы и краткосрочные союзы между различными олигархическими группами», при этом, «как обычно, интересы самого украинского народа едва ли фигурировали в повестке дня какой-либо политической силы»[63]. Евромайдан 2014 г., по мнению Foreign Policy, был просто олигархическим переворотом[64].

Но может быть олигархия — передовой отряд украинского бизнеса, создает условия для развития страны? — Для ответа на этот вопрос стоит сравнить Украину с ее ближайшими соседями, находившихся в сопоставимых политических и экономических стартовых условиях, после разрушения Советского Союза, а именно с Польшей и Чехией:

Экономический рост

Как видно из Гр. 10, экономический рост и уровень концентрации капитала, в данных странах, носят прямо противоположный характер. Т. е. чем выше уровень социального неравенства по капиталу, тем ниже экономический рост.

Гр. 10. Индекс социального неравенства по капиталу[65], (для наглядности дан по отрицательной шкале.) и рост ВВП за 2015/1990 гг., в разах[66]

И это полностью закономерное явление, открытое еще К. Марксом в работе «Заработная плата, цена и прибыль» в 1865 г. Конечно «в наш просвещенный век» Маркс уже не авторитет, поэтому сошлемся на президента США Ф. Рузвельта, который в 1930-х гг., объясняя причины Великой Депрессии, почти дословно цитируя эту работу Маркса[67]. «Основная причина общего кризиса, — пояснял суть этой закономерности в 1898 г. премьер-министр России С. Витте, — лежит в условиях распределения народного дохода между отдельными классами населения и в несоответствии этого дохода с потребностями каждого отдельного хозяйства. Поэтому, чем значительней излишки доходов у одних и недостатки у других, тем сильнее будут хозяйственные кризисы, и тем чаще они будут повторяться»[68].

Совершенно неслучайно доля внутреннего рынка Украины во времена президентства Л. Кучмы сжалась с 74 % до 50 %, это прямое следствие концентрации капитала в руках немногочисленной олигархии.

Уровень коррупции

Сопоставление уровня социального неравенства и индекса коррупции (Гр. 11) наглядно демонстрируют, что при прочих равных условиях, уровень коррупции тем выше, чем выше уровень социального неравенства. И эта зависимость так же подчиняется действию объективного закона.

Гр. 11. Индекс социального неравенства по капиталу[69] и индекс коррупции Transparency International 2011 г.[70](чем ниже индекс коррупции, тем она выше)

Коррупция становится неизбежным следствием социального неравенства и правления олигархии, поскольку последняя сдвигает саму систему координат, в которых существует общество. Она дезориентирует те силы, о которых писал еще П. Чаадаев: «Не зная истинного двигателя, бессознательным орудием которого он служит, человек создает свой собственный закон, и это закон… он называет нравственный закон…»[71]. «Нравственный закон пребывает вне нас и независимо от нашего знания его… каким бы отсталым ни было разумное существо, как бы ни были ограничены его способности, оно всегда имеет некоторое понятие о начале, побуждающем его действовать. Что бы размышлять, что бы судить о вещах, необходимо иметь понятие о добре и зле. Отнимите у человека это понятие, и он не будет ни размышлять, ни судить, он не будет существом разумным»[72].