Шаги ускоряются. Мужчина перешел на бег.

Я тоже уже бегу, но от паники становлюсь неуклюжей, подворачиваю лодыжку и чуть не падаю. Я слышу тот же голос, но кровь так шумит у меня в ушах, что я не могу разобрать слов. Я слышу только его бег — и собственное дыхание, громкое, болью отдающееся в боку.

Лодыжка болит. Далеко мне не убежать, так зачем даже пытаться?

Я сдаюсь. Поворачиваюсь.

Он совсем молодой — лет девятнадцать-двадцать. Белый. Мешковатые джинсы, кеды, шлепающие по бетонному полу.

«Я отдам ему свой мобильный — наверняка ему нужен именно мобильный. И деньги. У меня есть с собой деньги?»

Я уже снимаю сумку с плеча, но тут парень меня догоняет. Он ухмыляется, точно наслаждаясь моим страхом, наслаждаясь моей дрожью — пальцы ходят ходуном, и я даже не могу расстегнуть сумку. Я зажмуриваю глаза.

«Просто сделай это. Что бы ты ни задумал, просто сделай это».

Кеды шлепают по полу. Быстрее, громче, ближе.

Парень пробегает мимо меня.

Я открываю глаза.

— Эй! — опять кричит он на бегу. — Эй, сучечки!

Переход сворачивает влево, и парень скрывается из виду, но эхо его шагов доносится со всех сторон, отчего кажется, что он все еще меня преследует. Дрожь не унимается: мое тело не может осознать тот факт, что, невзирая на всю мою уверенность в плохом исходе, ничего не случилось.

Я слышу громкую перебранку, иду вперед и за углом опять вижу того парня. Он догнал компанию девушек, обнимает одну из них, остальные ухмыляются. Они все говорят одновременно, их восторженная болтовня достигает крещендо, когда они разражаются визгливым, как у гиен, смехом. Лодыжка ноет.

Теперь я иду медленнее — не только из-за боли в ноги, но и потому, что пусть теперь я и понимаю, что никакая опасность мне не угрожала, мне все равно не хочется проходить мимо этой стайки молодежи, которая так меня перепугала.

«Не каждый, кто идет за тобой, преследует тебя, — говорю я себе. — Не каждый, кто бежит, пытается тебя поймать».

На выходе со станции «Кристал Пэлас» со мной заговаривает Меган, но я так рада, что вышла на свежий воздух, и так сержусь на себя за нервотрепку на ровном месте, что пропускаю ее фразу мимо ушей.

— Прости, что ты сказала?

— Надеюсь, ваш день прошел хорошо.

В футляре из-под гитары все еще меньше десятка монеток. Когда-то Меган сказала мне, что периодически вытаскивает оттуда монетки, особенно фунты и пятидесятипенсовики: «Люди не подают милостыню, если видят, что у тебя и так все в порядке».