– Не думаю, что это вам понадобится. Ну, если вдруг остро приспичит – Седьмой.

– Это такое погоняло, что ли?

– Позывной, – буркнул Федя. – По порядковому номеру в команде.

– Вы уже так много знаете... Вас это не тревожит? – Филин стукнул в дверь и скомандовал: – Отворяй!

Дверь распахнулась и мы вошли в небольшое помещение.

Здесь царил полумрак – единственным источником света была керосиновая лампа, стоящая в правом дальнем углу на двух кирпичах, положенных один на другой.

Справа от двери стоял длинный и худой газовый баллон, еще один баллон валялся слева, вдоль стены. По центру, у противоположной от двери стены, лежал деревянный поддон, слева от него, в углу, был виден объемный туристический рюкзак, а чуть ближе к нам – небольшая канистра и пол-литровый распылитель. Рядом была расстелена тряпка, на которой лежали какие-то невеликие предметы, плохо различимые в темноте.

На поддоне был распят голый пленник. Его вещи валялись справа у стены, неподалеку от лампы. Мешок и скотч с пленника сняли, он смотрел в нашу сторону, выворачивая шею и поднимая голову, насколько позволяли путы.

– Э, мужики! Этот у вас че – немой, что ли? Руками машет, а «метлой» не может!

Кумарная расслабленность прошла, пленник вел себя вполне адекватно.

– Э! Ну я, типа, проникся и все такое. Все, хорош, пошутили – и ладно. Давайте уже договариваться! Че вы, вообще, тут устроили, я не понял?

Голос у него был резкий и хрипловатый, говорил он уверенно, с нарочитой развязностью – в общем старался держаться «по-пацански».

Однако интонация его выдавала. Эта своенравная интонация, не подвластная контролю рассудка, прямо-таки вибрировала от страха и неизвестности. Парень уже понял, что это не розыгрыш и теперь с замиранием сердца ждал, что же с ним будут делать дальше.

А еще он сильно потел. На лице его выступила обильная испарина, тело лоснилось – создавалось такое впечатление, что его смазали маслом. Между тем, в помещении было ничуть не теплее, чем на улице.

Филин поменял световое оформление: керосиновую лампу поставил у стены справа, а на кирпич водрузил свой фонарь и отрегулировал его так, чтобы луч освещал поддон и лежащего на нем пленника. Затем вытащил из угла рюкзак и перенес его к баллону, что торчал в углу справа от входа. Покопавшись в кучке вещей пленника, Филин выудил телефон и вручил его мне:

– Держи. Пока мы будем заниматься, просмотри, что там есть. Только смотри, не звони никому.

– Да, я понял.

Филин придирчиво осмотрел пленного, перевел взгляд на Седьмого и спросил:

– Готов?

– Да, командир, – негромко ответил Седьмой.