Фюрер обвёл невидящим взглядом зал, потом снова уставился на Канариса, продолжавшего бесстрастным голосом свой доклад.

– Мой фюрер, такие же удивительные части обнаружены в составе русских войск в Крыму. Они тоже носят погоны, по своему поведению резко отличаются от обычных частей Красной армии и вооружены необычной военной техникой. По нашим данным, это соединение сейчас сосредоточено в районе станции Армянск. К сожалению, нам не удалось узнать никаких подробностей об их численности и вооружении. Известно только то, что это соединение морского десанта, которое приписано к четырём большим десантным кораблям под андреевскими флагами, которые базируются в настоящее время на Севастополь.

- Достаточно, Канарис, – устало произнёс Гитлер. – Авианосец, морской десант из царских офицеров... Господа, вы узнаёте знакомый портрет? Сдаётся мне, что это проделки американских плутократов, которые вооружили этот русский легион и вдобавок подкупили Турцию, чтобы она тайком пропустила эти корабли в Чёрное море.

Он махнул рукой.

– Оставьте мне все данные об этих частях и эскадре. Я должен подумать об этом новом факторе в войне. Возможно, появление его изменит дальнейшее течение боевых действий на Восточном фронте.

- Тодт, сейчас, после разгрома нефтепромыслов в Плоешти, особенно остро перед нами встанет вопрос о снабжении войск горючим. Расскажите, насколько сильно скажется нехватка горючего на боеспособности наших войск.

Рейхсминистр вооружения Фриц Тодт, достав из папки листок с колонками цифр, с видом профессора, читающего лекцию студентам, начал свой доклад.

- К началу Восточной компании Германия имела запас 8 миллионов тонн горюче-смазочных материалов. Это без учета трофейного горючего, захваченного в Греции и Югославии. Какое-то количество бензина и дизельного топлива было обнаружено нами на складах Красной Армии после 22 июня 1941 года.

Но кампания в России затянулась, и уже к осени 1941 года стала сказываться нехватка горючего. Причин для этого было много, одна из них – бездорожье. Бензовозы застревали в русской грязи, и порой горючее приходилось доставлять в передовые части даже на танках. В настоящее время на фронт поступает лишь одна шестая необходимого для нормального ведения боевых действий горючего.

Чем грозит нам потеря нефти из Румынии? Во-первых, мы лишились значительного количества натурального горючего, которое будет трудно заменить синтетическим, произведенным из угля. Нефть добывается в самой Германии – в районе Ханигсена и Ольхейма. Там её начали добывать ещё в XIX веке. Но добыча незначительна – всего 200 тысяч тонн в год. Какое-то количество нефти добывается в Австрии, Венгрии и Закарпатье. Но это – капля в море по сравнению с потерянными нефтяными источниками в Румынии.

Конечно, частично мы восполним нехватку горючего синтетическим бензином, который изготовляем из угля. Нам повезло в том, что по инициативе рейхсфюрера ещё до войны мы начали строить заводы по производству синтетического горючего. В 1941 году мы изготовили 4 миллиона тонн ГСМ. Люфтваффе, например, обеспечивает синтетическим горючим 84% своих потребностей в нём.

Как мы сможем компенсировать потерю румынских источников нефти?

Во-первых, необходимо резко ускорить строительство новых заводов по производству синтетического горючего. Во-вторых, надо начать экономию ГСМ. На автомобили надо будет установить газогенераторы. Больше использовать гужевой транспорт. Словом, по максимуму сократить потребление горючего в тылу для того, чтобы в нём не нуждалась боевая техника на фронте.

Гитлер внимательно выслушал министра. Ему стало понятно, что время стремительных рывков бронетанковых и моторизированных соединений вермахта кончилось. Надо было думать теперь не о том, как выиграть войну, а о том, как её не проиграть.

Махнув рукой, он отпустил всех участников совещания, а сам, сев за стол, начал внимательно читать те документы, которые оставил ему адмирал Канарис.