Ах, была — не была! Кувыркаюсь прямо в полёте, и слышу счастливый вздох Зорана Титроя.

— Я знал! Я был уверен! — что он там обо мне знал, так и останется тайной, но во мне просыпается дух противоречия.

О! Так вы были уверены во мне, господин драгнаирский посол? В таком случае, готовьтесь! Уж лучше бы вы сомневались! Сейчас я вам покажу высший пилотаж!

И вместо того, чтобы наказывать Титроя, я, расправив крылья во всю их ширь, полетела! Но как полетела! Если бы меня могли видеть курсанты Айдорской Звёздной Академии, они бы дружно умерли от горя. Я не могла остановиться! Захлёбываясь от ветра, задыхаясь от переполнявшего меня счастья, совершая немыслимые кульбиты и повторяя все известные мне фигуры высшего пилотажа: кобру, мёртвую петлю, бочку, штопор и колокол! Сожалея, что так мало знаю. Зоран, где-то на заднем плане, то ли всхлипывал, то ли смеялся. Но не было мне никакого дела ни до него, ни до всего мира. Ведь мир — внизу! С его болью, заботами и проблемами! И только небо в данный момент имело значение…

Наверное, раньше небеса Драгнайра уже не раз видели танцующих драконов, но я не могла остановиться: восторг переполнял каждую клеточку моего тела. И после фигур высшего пилотажа пришла очередь танцев: я выдавала такие танцевальные па, что сама себе давалась диву. Причём, всё это, не обращая внимания на вес и размеры тела. А поскольку это самое тело у дракона было поистине огромным, то и восторг, естественно, был безграничен… И, как ни странно, хвост совершенно мне не мешал!

Я скромно подозреваю, что Титрой молча наблюдал за моими экспериментами, не пытаясь вмешиваться и поджидая момента, когда я выдохнусь. Терпеливый, однако, дракон. Честь и хвала ему за это! Но и его безграничное терпение подошло к концу — не дождавшись от меня усталости, в один прекрасный момент, он прибегнул к решительным мерам.

Неведомая сила дёрнула меня вниз, и я стрелой понеслась к земле.

— ААААААААААААААААААААААААА!!!!! — было страшно, но, казалось, вместе с криком из меня уходят извечные страхи, боль, обиды и комплексы.

— Тихо, Лисисайя, тихо, девочка… Всё будет хорошо, не бойся…, - успокаивающий голос драгнайра ещё помню, а вот дальше — липкий безмолвный мрак.

Сознание возвращалось медленно, странными рывками, с болью во всём теле и, особенно, в плечевых суставах, тошнотой и головокружением. Пошевелиться не получалось. Почувствовав, что не хватает воздуха, начала судорожно искать причину и решила проверить, где я и что это со мной? Руки, с трудом поднятые вверх, уткнулись в пластик. Стазис регенератор… Опять? Где? Когда и почему? Открыла глаза… Молочно-белый туман газового наполнителя не позволял увидеть ничего вокруг, но руки, на ощупь, уже искали панель управления.

… Она стояла рядом с капсулой, всматриваясь в обрывки клубящегося тумана. Величественная, красивая женщина, явно нечеловеческого происхождения. Точно такая, какой я её запомнила по нашей последней встрече.

Но робкая улыбка (вот это да!) и растерянный взгляд, не сулили мне ничего хорошего. Что ж такого сотворила Великая мать, что снизошла до виноватого вида?

Вспоминать о том, что предо мной богиня, у меня не было ни времени, ни желания. Я была не просто сердита на Великую мать — я была зла, как голодный демон! Она сама, своими руками, втравила меня в авантюру по спасению своего сына, а теперь изображает кающуюся грешницу!

Меня качало из стороны в сторону, голова по-прежнему кружилась, но я вся была полна праведного гнева, который давал мне силы для будущего сражения. Сейчас я ей всё выскажу!

— Спасибо тебе, дитя, — тихий печальный голос никак не вязался с её величественным видом. А слёзы на глазах казались чем-то нереальным, чему не было места здесь и сейчас.

Но лопнуло внутри очередное звено сковывавшей меня цепи и плакать вместе с ней я была настроена менее всего.

— Не стоит благодарности, Великая мать! Обращайтесь, если ещё кого спасти понадобится. Женщина я большая и крепкая — спасу в два счёта!

— Прости, дитя… Понимаю, что нет мне прощенья, но у меня не было другого выхода…

— Что вам моё прощение? Какое вам дело до того, что у меня могло не хватить сил для спасения Зорана?

— Он последний из моих старших детей…, - похоже, горе её, действительно, неподдельно, — я допустила то, что произошло и должна была торопиться.