Эффект вышел небольшой, но что–то я там зацепил, заставив оргалида неуклюже разворачиваться за мной. Быстрой сменой векторов и резкой подачей тяги я обескураживаю гада, делая неестественный манёвр в воздухе, совершенно не аэродинамический. И оказываюсь на его спине!

Один клинок вгоняю прямо в шею без всяких церемоний. А вторым ударом сбоку срубаю башку. Выходит, будто ножницами состригаю.

Туша встречается с водой слишком быстро, и я чуть вместе с ней не погружаюсь, успевая оттолкнуться в самый последний момент!

Взмываю в воздух, готовясь принять ещё тварей. Клинки целы, крылья тоже. Я собой доволен. Но на радаре тишина. Осматриваюсь.

В трёх местах из–под воды бурлит. Надо бы дальше лететь. Да знаю, что две твари сумеют восстановиться. И рано или поздно окажутся у наших берегов. Каждая убьёт по взводу казаков, повредит несколько орудий на броненосце или собьёт дирижабль. Каждая лишит кого–то жизни и нанесёт урон нашей обороне в угоду японского флота.

И даже если будет убита на подлёте, много снарядов уйдёт, чтобы её прикончить.

Шансов оставлять нельзя. С этой мыслью я ныряю в неспокойное море в район падения твари с повреждённым крылом! И вижу, что она уже отчаянно гребёт наверх, при этом вокруг неё бурлит вода, будто кипит вся шкура. С чего бы это?

С опаской приближаюсь. А она словно и не видит меня вовсе. Метра за три до поверхности вгоняю клинок прямо со стороны холки!

Забурлила вода ещё хлеще, ничего не видно. Зарыпалась тварь, забившись, как рыбёшка. Крылом мощными по броне долбанула так, что мехар отлетел.

А я осознал, что тот ещё баран. Чуть крыло не поломалось из–за такой халатности. А с ним и турбина.

Но удар пришёлся по шее хороший, оргалид быстро затих и стал снова погружаться в воду. Поспешил к нему и прямо в воде дорубил шею.

Надо признать, очень тяжело двигать руками в воде, в два раза больше сил уходит, но я справился. Второго оргалида искать долго не пришлось, от него столько пузырей, что за километр будет видно. Поддал тяги на движки, чтобы быстрее его достать, но перестарался. Гадёныш тяжело гребёт, еле–еле. Кажется, что даже на месте стоит на глубине десяти метров.

Такая же реакция на меня. Сначала не увидел, а когда я его пронзил, забился отчаянно. Но быстро затих. Пока вместе с ним погружаюсь, отгрызаю башку, чтоб наверняка.

Дна не видно! Чёрное всё внизу, аж страшно. Это мне не заливы наши. Здесь глубина метров двести, если не больше. И выдержит ли броня давление воды — это ещё вопрос.

Из–за трёх кристаллов нырять с риском подохнуть ещё более нелепой смертью, нежели разбиться, чур меня.

Вырвался на поверхность и пошёл уже на малой высоте. Вскоре показался высокий скалистый берег. Надеюсь, что Хоккайдо. Места незнакомые, леса немного, преимущественно луга, вдалеке можно рассмотреть вершины гор, пробивающиеся через дымку.

Похоже, я ушёл на этот раз южнее или севернее.

Поселений по близости не видно, но под скалистым берегом плещутся доски, явно от разбитых лодок. Двинул на этот раз вглубь острова, не желая пока напарываться на недавнюю синюю «жабу». Разбить Медведя об неё и уйти ни с чем — будет глупо. Проще набрать трофеев с голубых монстров. Набраться боевого опыта и только потом лезть на дичь покрупнее и поопаснее.

Пролетев километра три вглубь, я уже вижу японское поселение. А дальше в долине у подножья гор целый город. Боевая линза, увеличив многократно, показывает множество сверкающих под дневным светом гнёзд тварей, говорящих о том, что с людьми уже покончено.

Сразу в улей лезть не хочется. В поселении, что рядом, из трёх домиков тоже целая гряда из ледяных горочек. Дома разорены, большая часть стоит уже чёрными скелетами. Но ни одного человеческого трупа, только почерневшие следы крови на бамбуке.