— Господин Третьяков в администрации, как и положено, — заявляет полицейский. — А его дочь под домашним арестом. Все визиты к ней запрещены. Особенно ваши, господин Сабуров.

Откланялся, едва сдерживая оскал. Похоже, поисковая группа что–то растрепала о сцене на пляже.

Пошагал вдоль забора в сторону особняка в надежде, что девушка увидит меня из окна.

Увидела.

И прямо в ночной сорочке полезла через окно с третьего этажа! Выкинула вязанку из тряпок и ловко спустилась. А потом рванула со всех ног через сад ко мне.

— Сударь! Вы пришли! — Воскликнула, хватаясь за кованые чёрные прутья.

Вся растрёпанная, белки глаз красные, мешки под глазами. Будто всю ночь проплакала.

Под солнечным светом уже не кажется столь ужасной. Несчастный ангел разве что.

И почему я вдруг так ожесточился на неё? Поддался на её игры?

Но всё же.

— Леди Анна, мне нужно задать один очень важный вопрос, — начал строго, настроившись на нужный лад.

— Какой же? — Отшатнулась, и словно опомнилась от наваждения, нахмурившись.

— Причастны ли вы к нападениям оргалидов на Владивосток? — Выпалил.

И сам ощутил, как нелепо звучит мой вопрос. Стоит только взглянуть на это хрупкое создание. Однако позавчера всё виделось иначе.

— Вам так важно? — Усмехнулась хищно, нисколько не удивившись такому заявлению. И снова подогревая меня своей игрой.

— Да или нет. Просто ответьте, — настаиваю.

— Вы только по этой причине явились сюда? — Укорила, раздувая ноздри и отступая от забора. — Выяснить всё и сразу? А так бывает? Какое же заблуждение вижу в ваших глазах, Андрей Константинович. В глазах всех людей, кого встречаю. А знаете, что истина?

— Поведайте, — подыгрываю.

— То, к чему человек приходит сам. Истина в осознании. Без манипуляций, без угроз. В познании магии космоса самостоятельно. Их философия такова. В ней суть всего, что нас окружает. Познание — это смысл сущего, — выложила целую тираду.

Даже не знаю, что на такое ответить. Ум за разум? Или Третьяков переборщил с её домашним образованием? И всё же кое–что настораживает.