Никакого ответа. Фостер повторил вопрос. Тишина.
— Что это, черт возьми, значит? — крикнул он громче, пытаясь пошевелить руками.
Человек по-прежнему стоял рядом. Неожиданно он произнес:
— Это возмездие. — И залепил рот Фостера скотчем.
Внутри у Фостера все сжалось от ужаса. Он попытался выплюнуть ленту, отодрать ее. Человек проигнорировал его приглушенные крики. Фостер почувствовал, что ослабляет путы на правой лодыжке. Когда его нога оказалась свободной, он ударил ею, но у него не было сил, и он не мог обороняться. Мужчина прижал его ногу одной рукой; послышалось шуршание. Он тащил что-то по полу, похоже, столик. Он поднял ногу Фостера так, чтобы пятка и лодыжка оказались на этой новой платформе, а участок ноги между коленом и лодыжкой свободно висел в воздухе. Мужчина закрепил его ногу в новом положении.
Теперь Фостер видел все намного лучше. Он мог разобрать, что это мужчина. Карл. Инструмент, который он держал в руке, был кувалдой. Карл высоко поднял ее. Фостер начал бороться с веревками, дергаться и извиваться, но был очень крепко связан.
— Нет! — заорал Фостер, но лента заглушила его крик.
Он знал, что произойдет дальше, но не мог ничего сделать, кроме как ждать удара. Послышался треск, когда молоток с силой ударился о его большую и малую берцовые кости. Боль в голени обожгла, как огонь.
Фостер завыл от боли и впал в беспамятство.
Найджел сидел в кафе Центра истории семьи, глядя в окно, за которым было серое утро, и мысленно упрекал себя. Если бы он раньше выяснил все о смене фамилии, у них появился бы шанс предупредить Фостера. Хизер сказала, чтобы он забыл об этом. Они получили информацию о звонках, поступавших на телефон Фостера. Выяснилось, что звонок, после которого он покинул собрание общества любителей истории семьи, был сделан после семи вечера из телефона-автомата на Лэдброк-гроув еще до того, как Найджел узнал о предке Фостера. И все равно Найджел винил себя. Он постарался вспомнить все, что ему удалось узнать за неделю: статьи в газетах, описание процесса, бесконечные свидетельства и данные переписей населения, как он пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы вывести его к Фостеру и к убийце. К концу дня Фостера убьют…
Хизер ушла с бледным и изможденным лицом. Она собиралась присоединиться к поискам. Всех полицейских Лондона подключили к работе, даже тех, кто находился в отпуске. Но это ни к чему не привело. Ночью поступило сообщение, что ДНК убийцы и Ика Фаэрбена не совпадают. Надежды, что среди потомков Ика Фаэрбена найдется похититель Фостера и маньяк, исчезли.
Найджел сознавал, что все бесполезно и он ничем больше не поможет. Последнюю жертву 1879 года обнаружили в маленьком сквере неподалеку от Портабелло-роуд. За этим местом наблюдали. Ему оставалось лишь ждать, сможет ли полиция тщательно обыскать это место и найти своего коллегу. Чтобы довести дело до конца, Найджел проследил всех потомков Пфайцера. Фостер являлся последним из них и единственной целью убийцы.
Центр открылся, и к дверям потянулись посетители, они спешили сдать свои вещи. Найджел смотрел, как они входили и выходили. Непрерывный поток. Они были моложе, чем в другие дни, среди них находилось даже несколько детей. Вскоре длинное помещение заполнили люди, они приходили сюда выпить кофе, пообщаться, посмотреть документы, которые получили сегодня утром, и определиться с дальнейшими планами надень.
Фил — сотрудник центра, любивший свистеть, — шел, оглядываясь по сторонам. Заметив Найджела, он приблизился к нему.
— Привет! — воскликнул Фил в своей обычной непринужденной манере. — У вас все хорошо?
Найджел кивнул, надеясь, что он подошел не для того, чтобы просто поболтать.
— Вы не видели Дейва Дакуорта?
Найджел развел руками.
— Странно, — удивился Фил. — Там, за первым столиком, группа американских туристов. Дейв должен был помогать им в их поисках. Он опаздывает уже на полчаса.
«Наверное, застрял в пробке», — подумал Найджел.