– Извини, – смущаясь, сказал он. – Я…

– Ничего. – Она проглотила комок в горле, неуверенно глядя на него. Но теперь он был спокоен, вернулся в нормальное состояние.

Майкл опустил голову.

– Прости меня, я виноват, просто у меня на этой почве бзик…

– Да ничего страшного, я не сержусь, – ответила она.

Майкл беспомощно посмотрел на Аманду, и она вдруг прониклась к нему сочувствием. Он казался совсем иным в непривычной домашней одежде: стоял перед ней в белом виниловом переднике с нарисованными на нем музыкальными нотами, в красной рубашке с открытым воротом и синих слаксах. Так он нравился ей больше – казался трогательно-беззащитным.

– Мне пора расстаться с прошлым, – пояснил Майкл. – Но это дьявольски трудно. – Он оглядел стены. – Иногда мне кажется, что я, черт побери, живу в каком-то мавзолее.

Заметив, что он переводит глаза с одной картины на другую, Аманда сказала:

– Симпатичные у тебя тут картины, мне нравятся.

– Их написала Кейти.

– Все?

– Те, что в этой комнате, – все. Она называла их «Коллекция настроений мозга». Может быть, так она воспринимала меня.

– Твоя жена была очень талантлива, – сказала Аманда, чувствуя, что ей очень далеко до покойной Кейти.

– Да, – кивнул он. – Но сама она так не считала. Говорила, что это всего лишь хобби.

Майкл все еще пребывал в смущении после своей внезапной вспышки, и Аманда решила переменить тему:

– Может, все-таки помочь тебе на кухне?

– Нет, не стоит. Все уже готово, я присоединюсь к тебе через минуту.

Он подошел к открытой балконной двери, озабоченно выглянул наружу:

– Уверена, что нам стоит ужинать на открытом воздухе? Не замерзнешь?

– Нет, я люблю есть на воздухе.