Продолжать субсидировать Петрушевского, при условии, если в его штабе будет наш представитель. Повысить его ежемесячную субсидию до 1500 долларов. В дальнейшем повысить ему субсидию еще больше после проверки его.
Принять предложение Сидорина. Иметь в виду возможность его субсидирования.
Проверить справки Тютюника об его организации в Галиции. В случае его солидности считать возможным оказание ему материальной поддержки. Поручить это тов. Фрунзе.
В целях проверки всех организаций секретно вводить в них наших людей.
Выяснить положение Голов. Управы 4 сич. стрельцов и козув.
Выяснить роль Геровского (наверное, Перовского –
Прекратить субсидирование галицких москвофилов (Пелехатый, Вельницкий, “Воля народа“, “Жизнь” (газеты –
2000–3000 солдат-галичан из Чехословакии направить на Украину, сведя наши расходы к минимуму. Тщательно профильтровать их. Поручить это ГПУ. Поручить ГПУ выполнение вместе с НКИД, поскольку при этом будут дипломатические задачи. НКИД должен выяснить условия и возможность покрытия расходов Чехосл. правительством.
Партийно-политическая и военно-техническая работа в странах с украинским населением должна вестись из Харькова.
Общее руководство за Москвой. Секретная дипломатическая и политическая разведка – из Москвы (31)»[82].
Как усматривается из приведённого документа, Москва выражала свою явную заинтересованность в дальнейшем финансировании Краевой резидентуры ЗУНР и готова была идти на занчительные финансовые затраты в условиях потенциальной, вооружённой агрессии Запада. Эта заинтересованность была также вызвана громких провалом экспозитуры ВО-абвер и пресечением поставки разведывательных материалов. (Об этом ниже.)
Разбор и исследование пунктов самого постановления заняли бы отдельную главу, а пока ограничимся только упоминанием – Тютюнника. Довольно любопытное решение по его подпольным структурам в Польше, Галиции и в Румынии, а они реально существовали. И это обстоятельство заставило вынести вопрос на заседание Политбюро спустя четыре месяца после того, как Ю. Ю. Тютюнник перешёл на сторону советской власти. А ведь в отношении его были куда более серьёзные планы в ГПУ Украины[83]. (ОГПУ – с декабря 1922 года – Объединённое Государственное Политическое Управление СССР, находилось в Москве и объединяло все управления НКВД СССР. На Украине функционировало ГПУ – Государственное Политическое Управление Украины).
После провала «Второго зимнего похода» на Украину в ноябре 1921 г. генерал Ю. Тютюнник перешёл в жесткую оппозицию к С. Петлюре, подозревая его в этой катастрофе. Через свои армейские связи развернул на территории Польши, Галиции и Румынии активные подпольные мероприятия по свержению С. Петлюры и захвату политической и военной власти в Государственном Центре УНР (правительство) в эмиграции. Его попытки подготовки заговора были вовремя вскрыты начальником контрразведки УНР полковником Н. Чеботарёвым. Почувствовав его «опеку», генерал в начале 1923 г. укрылся на территории Румынии. Там он вошёл в контакт с контрразведкой 6-й дивизии, а также французской и белогвардейской разведками и предложил им свои услуги по получению различной разведывательной информации и материалов по Польше и Советской Украине. Одним из таких источников конфиденциальных сведений во Львове являлся руководитель административно-политического отдела партизанского штаба подполковник Добротворский, который одновременно являлся агентом ГПУ.
В начале 1923 г., как пишет в своём дневнике Н. Чеботарёв, польское правительство усилило давление на Румынию с целью выдать Ю. Тютюнника, обвинив его в антипольской деятельнсоти. Понимая, что стал объектом возможных межгосудаственных катаклизмов, и вполне допуская переспективы быть департированным в Польшу, генерал вошёл в контакт с ОГПУ. Чекисты пообещали Ю. Тютюннику амнистию за совершённые преступления и командную должность в Красной армии. В качестве гарантии лояльности к советской власти ОГПУ предложило ему переслать на Украину свой личный архив, а также жену и детей, что и было Ю. Тютюнником исполнено. И лишь только после того, когда над ним стали «сгущаться тучи» возможной департации, в ночь с 16 на 17 июня 1923 г., он был выведен из Румынии на территорию Советской Украины, якобы для участия в совещании «Высшего военного совета» («ВВР»), подпольной украинской организации. Скорее всего, это была легенда прикрытия его сотрудничества с ОГПУ перед оставшимися бывшими однополчанами в Европе и легализации на территории УССР с последующим активным участием в чекистской оперативной игре. Она проводилась в рамках дела «Д-39», которым руководил народный комиссар ГПУ Украины Е. Евдокимов (аналогично контрразведывательной операции «Трест» Центрального аппарата).
По легенде, с лета 1922 г. на территории УССР было легендировано антибольшевистское, националистическое подполье – «ВВР», которое якобы объединяло тысячи бывших вояк УНР и различных повстанческих армий местных атаманов в Центральной части УССР. Перед «ВВР» ставилась задача в час «Ч» организовать восстание и партизанское движение в тылу советских войск, чем способствовать успешному наступлению войск западных стран на СССР. Во главе «ВВР» должен был стать Ю. Тютюнник и организовать активную работу с эмигрантскими структурами на предмет получения инструкций, денег, оружия и т. д. Однако, как указывает Н. Чеботарёв, информация о сотрудничестве генерала с ОГПУ была не новостью для С. Петлюры. Более того, через «…дней через 7–9 я уже всё знал об истории “бегства” Тютюнника и доложил её пану Главному Атаману… и указал, что генерал содержится в здании ГПУ в Харькове, по адресу: ул. Губернаторская, д. 9 под тщательным присмотром…» (Визвольні змагання очима контррозвідника (Документальна спадщина Миколи Чеботаріва): Науково-документальне видання / Вст. стаття: В. Сідак. К.: Темпора, 2003. С. 182).
Чтобы сорвать планы чекистов, С. Петлюра на основании материалов, предоставленных Н. Чеботарёвым, предал огласке в эмигрантской прессе существование так называемой «ВВР» как провокаторской структуры, чем в конечном итоге свёл на нет все усилия ОГПУ продолжать оперативную игру.
Данная версия событий не находит своего подтверждения в известных нам публикациях по истории ВЧК-ОГПУ. В них отмечается, что в рамках дела «Д-39», путём проведения различных оперативных мероприятий, на территорию СССР был выведен известный лидер украинской контрреволюции, в отношении которого ранее был вынесен смертный приговор. Вскоре Ю. Тютюнник был реабилитирован, использовался в пропагандистских мероприятиях ГПУ, преподавал на военных курсах РККА, снялся в кино о походе поляков на Киев в 1920 году, где играл себя самого. Однако годы, проведённые в УССР, окончательно убедили его в трагизме будущей судьбы Украины, и он постепенно стал тяготиться своим положением «узника». Тайно стал восстанавливать подпольные связи со своими однодумцами и пытаться создать некий партизанский центр. Всё это проходило под «недремлющим оком» чекистов, которые в конечном итоге вынуждены были его арестовать и припомнить давние «прегрешения» перед советской властью. Расстреляли Ю. Тютюнника 30 октября 1930 г. в разгар ликвидации, разросшейся пышным цветом, – «украинизации».
Выделенная Е. Петрушевичу финансовая поддержка в ноябре 1923 г. в наступившем году, по причине отсутствия разведывательных материалов, была сведена к минимуму. В 1924 году, когда оба лидера уже больше года как находились в конфронтации, правительство УССР на своём заседании рассмотрело служебную записку народного комиссара Объединённого Главного политического управления (ГПУ – преемник ЧК) Украины С. А. Балицкого: «…Несмотря на разногласия руководства во взглядах относительно ориентации на СССР, руководство ЗУНР и УВО намеревалось всё-таки получить от большевиков деньги на противопольскую борьбу. 7 апреля 1924 г. Политбюро ЦК компартии большевиков Украины заслушало на своём заседании информацию шефа Государственного политического управления Украины (ГПУ) В. Б
И всё же Е. Петрушевич некоторое время пользовался материальной поддержкой большевиков как неприкрытый враг «нашего врага». Что касается УВО, ей было тяжело рассчитывать на реальную помощь. Москва хотя и была заинтересована в ослаблении Польши, но всё же считала нецелесообразным финансировать организацию Е. Коновальца, исходя из её антибольшевистской направленности и ориентации на другие государства[85].
Сотрудничество ЗУНР с властями Советской России нашло своё понимание у большевиков и оформилось в форме «сделки». Как пишет А. Кентий: «…В обращении территориальной экспозитуры УВО “Володивка” (делегатуры: “Глухив”, “Болото”, “Бриник”) от 23 апреля 1927 г. отмечалось: “Было время, когда правительство Петрушевича получало 400 долларов от большевиков для Военной организации. Однако условием за это большевики выставили снятие полковника Коновальца с руководства Военной организации. Полковника Коновальца действительно сняли. Когда же позднее край разошёлся с Петрушевичем и восстановил в члены руководства снова полковника Коновальца, то Военная организация перестала зависеть от большевиков через Петрушевича”»[86].