Глава 25

Лето пришло в Милтон-Кинес, но не было маргариток во ржи, росшей вперемежку с травой, покрывающей неровную десятиакровую поверхность земли, принадлежащей компании «Оранж Карз». Как и не обнаружил я вьющихся растений на чистом, строгом кирпичном здании самой компании. Пахло новыми коврами и включенными компьютерами. Я прошел через коридор без окон в кабинет Морта Салки, директора по связям с общественностью.

Морт Салки был на рабочем месте и выглядел свежим и бодрым. Черная копна его волос казалась наэлектризованной, а большие очки в темной оправе энергично отсвечивали, когда он, выйдя из-за письменного стола, усаживал меня за стоявший в углу кофейный столик.

— Кофе, — попросил он секретаря, щелкнув пальцами, и будто между ними пробежала электрическая искра. — Кофе, кофе!

Он быстро ввел меня в суть дела.

— Прекрасные гонки под Шербуром, — похвалил он, — и прекрасная яхта. — Казалось, он вспоминал что-то про себя. — Жаль бедного Джона, — продолжал он. — Это настоящая трагедия.

У меня возникло ощущение, что его слова — обычная вежливость делового человека, который стремится побыстрее соблюсти формальности и перейти непосредственно к делу, от которого его оторвали.

— Мы возлагаем большие надежды на тебя, — приступил он к главному, — и я постараюсь изложить тебе наши доводы.

Я кивнул. Появился кофе на подносе, жидкий, водянистый, в серебряном кофейнике и фирменных чашках.

— "Оранж Карз" является компанией, владельцы — в Японии, — продолжал он. — Мы работаем на Европейский рынок в Британии.

Недавно мы подписали договор о сотрудничестве с четырьмя европейскими странами: Францией, Германией, Австрией и Италией — и решили, что развернем широкую спонсорскую программу, потому что хотим в европейском масштабе поддерживать победителей, которые не боятся остаться один на один с враждебным морем. После Шербура нам выделили десять минут лучшего эфирного времени на европейском телевидении. О нас писала вся пресса. Конечно, мы давали деньги и Джону Доусону. — Салки криво усмехнулся, обнажив в улыбке длинные зубы. — Деньги, на которые можно бы купить десять секунд рекламы, да и то только во Франции. — Он положил свои длинные холеные руки на прозрачную поверхность кофейного столика. — Так что энергия спонсоров не потрачена зря.

— А что произойдет, если случится что-то непредвиденное? — спросил я.

Салки бросил на меня взгляд, в котором его энтузиазм внезапно сменился соображениями расчетливого дельца.

— Наши исследования показывают, что это лишь малая часть проблемы.

Широкая деланная улыбка снова обнажила его зубы целиком, до самых десен.

— Но, — сказал он, — если бы с бедным Джоном не произошло этого... несчастного случая, возможно, мы получили бы только половину времени на ТВ. Так что в любом случае все будет сбалансировано.

— Понятно, — сказал я.

— Еще одно! — Морт поднял руки над столом, и на стеклянной поверхности остались следы его пальцев. — Мы даем тебе деньги за участие в гонках твоей яхты. И полностью доверяем тебе. Но после твоего возвращения мы ожидаем от тебя самого не меньшего доверия. Мы делаем ставку на тебя. Поэтому нам хотелось бы, чтобы ты был любезен с прессой, помогал в делах компании, встречался с важными посетителями. — Он снова улыбнулся.

— Значит, и вы должны понять одну вещь, — уточнил я. — В любом случае прежде всего — это моя лодка и моя гонка, а уж потом мои обязательства перед спонсором.

— Доброе утро, мистер Диксон, — прозвучал еще один голос с другого конца комнаты. Я поднял глаза. Какой-то человек незаметно вошел в дверь во время нашего разговора. Он был худым и высоким, а над его лбом живописно вилась белокурая прядь волос. Он обаятельно и печально улыбался, как бы извиняясь за отсутствие в течение всего этого времени.