Я нахмурилась и уставилась на нее, что это она могла такое подумать??? Когда до меня дошло, я покраснела, а Прохор с Корнеем принялись улыбаться на все тридцать два.

– А знаете, и хорошо, что так сложилось, – заявила вдруг тетка. – Мужиков в деревне нет холостых, а тут так подфартило! Или вы для пое... 

Она испуганно замолчала, порозовела и быстренько исправилась:

– Или вы так, время провести с девками? Я не позволю! Что это еще за номера??? Надуете их и в город? А они в подоле принесут??? 

Я прикрыла лицо рукой и застонала, сгорая от стыда, а Танька, возмущенно воскликнула:

– Да что вы говорите такое?!

– Правду я говорю! – отрезала тетка Клава и так бахнула кулаком по столу, что бутыль с молоком подпрыгнул и чуть не упал, вовремя подхваченный Прохором. – И что вы мне ответите?!

Это уже предназначалось мужчинам и Корней улыбнулся ей.

– Не переживайте, все будет как положено.

– Так уже положено! – она хлопнула себя по коленям. – Этих, двух, уложили небось?

Колдуны закатились, а я уже была как кумач, мысленно проклиная деятельную родственницу.

– Мы с серьезными намерениями. – заверил ее Прохор и она, поджав губы, спросила:

– Жениться что ли будете?

– Сразу как потеплеет. – ответил он и Танька, испуганно и радостно, стрельнула в него глазами.

– Только не в мае, – сразу успокоилась тетка. – А то всю жизнь маяться будете. Хотя, с такими дурындами, оно все одно...

На радостях, она даже не попросила чаю и быстро засобиралась. Я догадывалась о причине такой резвости – тетке не терпелось разнести новость по деревне и в этот раз, я была совершенно не против, лишь бы она быстрей ушла.

– Это что было? – Танька смущенно взмахнула ресницами в сторону Прохора. 

– Что именно? – тот скалился в белозубой улыбке. – Ты о свадьбе? Не хочешь что ли?

– Хочу! Хочу! – Танька повисла на нем и вдруг вскрикнув, замерла, уставившись в окно.

По моему позвоночнику поползли уже знакомые мурашки и я медленно приблизилась к столу, чтобы увидеть то, что видела она. На улице было пасмурно и в кухне горел свет, отчего мы были как на ладони, а напротив дома, стоял Сергей и смотрел на нас жутким, полным ярости и ужасных обещаний, взгляде.