Мы не сводили глаз с палаты, в которой исчезли мужчины и когда послышался жуткий вой, бросились туда, понимая, что делаем глупость.

Задыхаясь, от бега, я обошла стол с медсестрой, замечая огромную рану на ее шее и отвернулась, чтобы меня не стошнило. Эти твари сеяли смерть везде, где появлялись.

Оказавшись напротив двери, мы с ужасом уставились на страшную картину – оборотень, в своей звериной форме, был просто огромен. Он рычал, пытаясь освободиться от смертельной хватки Корнея, который сжимал его шею, а Прохор, бил его ножом в сердце, погружая раз за разом, острое лезвие в дергающееся тело. Но оборотень был силен и даже с такими ранами, отчаянно боролся за жизнь, воя и рыча так страшно, что сжималось сердце.

– Заберите ребенка! – крикнул Прохор и мы бросились к девочке, которая крепко спала, словно это не над ней боролись два огромных мужика и монстр. Возможно ее специально усыпили...

Я, стараясь не попасть под когти Лукьяна, вытащила Машу из кровати и помчалась прочь, краем глаза видя, что Танька схватила одеяло и несется рядом.

Мы рванули вниз и заперевшись в джипе, замерли, читая про себя молитвы.

Прошло минут двадцать, когда из двери больницы, появились колдуны. Они быстро бежали к джипу, неся что-то в куртке Корнея и я догадалась, что в ней сердце оборотня. Неужели мы освободились от самого страшного из них!

Корней запрыгнул на переднее сидение и завел машину, а Прохор на секунду остановился и я заметила, как резко поднялся ветер.

– Метель вызвал, – сказал он, забравшись в салон. – Чтоб следы замести.

Автомобиль снова помчался по дороге в сторону деревни, а мы молчали, оглушенные произошедшим.

– Что с девочкой? – наконец спросила я и Прохор ответил:

– Мы когда в палату ворвались, он уже над ребенком навис, а девочка смотрит на него огромными глазами и видно, что так бедная испугалась – онемела. Ну я и наслал на нее "сон беспамятства" – проснется и не вспомнит ничего.

Когда джип въехал в деревню, уже заметало так, что не зги не было видно. Колдуны отправили нас с девочкой домой, а сами пошли к себе, ведь у них были еще кое-какие дела, ожидавшие в подвале. Мы конечно понимали, что должно было произойти и каким бы это страшным не казалось, другого выхода попросту не было.

– Ну что, не хочу сглазить, но мне кажется в этот раз все намного лучше. – прошептала Танька, накрывая Машу одеялом. – Лукьяна нет, сейчас и сестричек не станет.

– Если бы ты знала, как я устала от всего, мне хочется забыть это как дурной сон. – прошептала я, глядя в тёмное окно, за которым мело с невероятной силой. – А там, в будущем – весна...

– Ничего, – утвердительно сказала Танька. – Скоро мы будем там. Не может же этот "день сурка", продолжаться вечно.

– Как точно ты выразилась... День сурка. – хмыкнула я. – Иначе и не скажешь.

– Во сколько Сережа в деревне появился? – спросила подруга. – Ты помнишь?

– Я знаю, что когда выходила из дома колдунов, на часах было половина девятого. – ответила я, сразу вспомнив Сергея и его лицо с жутким, острым взглядом.

– Что ж, надеюсь его хорошо встретят. – зло прошептала Танька, сжимая кулаки. – Воссоединятся все вместе в аду!