— Зачем кому-то нападать на Лилиан, чтобы добраться до меня? Зачем, проклятье?
Ральф развел руки в стороны.
— Подумай о врагах своего отца — во-первых, мистер Уайт; во-вторых, весь городской совет; в-третьих, половина полицейского управления. Параноики, которым есть что терять, приятель. Если ты кого-то достаточно сильно напугал…
— Как? — перебил я его, немного громче, чем собирался. — У меня вообще ни на кого ничего нет, Ральфас.
На мгновение разговоры у стойки смолкли, одна из официанток обернулась на нас и нахмурилась. Ральф только спокойно откинулся на спинку стула и пожал плечами.
— Может быть, кто-то смотрит на это иначе, дружище. Вопрос в том, что дальше? Ты будешь себя вести как хороший мальчик и станешь ждать, когда тебе скажут, что делать?
Мне отчаянно захотелось по чему-нибудь врезать, но я только посмотрел в черные живые глаза Ральфа.
— Он был моим отцом, Ральфас. Как ты считаешь, что я должен делать?
Тот кивнул.
— Слушай, vato, не нужно мне ничего объяснять… — Он замолчал, не договорив.
Немолодой мексиканец вошел в кафе и направился к нашему столику. Его лоб с залысинами блестел от пота, он был крупным мужчиной, наверняка привык, чтобы другие уступали ему дорогу, но шел к Ральфу с таким видом, будто на шее у него был тяжелый ошейник.
Ральф не предложил ему сесть, только ухмыльнулся. Мужчина с сомнением посмотрел на меня, но Ральф махнул рукой.
— Не обращай на него внимания, — сказал он мужчине по-испански и, повернувшись ко мне, добавил: — Он говорит только по-английски, правда, приятель?
Я пожал плечами и попытался сделать вид, будто окончательно сбит с толку. Впрочем, это было не трудно. Я вполуха слушал, как мужчина начал жаловаться Ральфу на денежные проблемы. Ему нужно было заплатить по закладной, но он болел и не мог работать. Ральф терпеливо его выслушал, потом достал опасную бритву, положил на стол, с рассеянным видом он раскрыл гладко отполированное лезвие из черного футляра из потрепанной кожи и провел по нему мизинцем.
— Она твоя жена, — сказал он также по-испански. — Если я услышу, что ты еще раз напился или начал орать и угрожать ее сыновьям, я отрежу тебе пальцы и заставлю их сожрать.
Он сказал это совершенно спокойно.
Затем Ральф выложил на стол рядом с бритвой десять купюр по пятьдесят долларов. Мужчина изо всех сил старался унять дрожь в руках, когда забирал деньги со стола, но у него не получилось.
Когда он ушел, Ральф посмотрел на меня.
— Мой новый отчим. — Он улыбнулся. — Я же не зря тебе сказал про умерших отцов, vato. Я с двенадцати лет единственный мужчина в доме.
И он убрал бритву.