– Если Гринривер тебе нужен, я сохраню ему жизнь, папа! – Последнее слово было произнесено с каким-то глубинным сарказмом.
– Я тебе уже две тысячи лет… – Ульрих внезапно осекся. – Впрочем, не только тебе. Хорошо так тому и быть.
– Надеюсь, в столице эти двое больше никогда не появятся?
– Не могу тебе обещать. Но дам слово что все отныне будет согласовано с тобой. И отдай мне ту кобылу, что прислал граф Малькор. Я давно облизывался. Она всерьез улучшит…
– Папа, только избавь меня от очередной лекции по лошадям! А вообще, давай запретим этот варварский обычай с данью? Мы живем в век пара, может пора делаться цивилизованнее?
– Вот сначала придумай, как заставить самых именитых разбойников платить все налоги каким-то другим способом, тогда и поговорим об этом. – Жестко ответил старик.
Виктор тяжело вздохнул и поднялся с трона.
– Он твой. Не желаю больше его видеть. Никогда. – Бросил император, и покинул зал через центральный вход. Не оборачиваясь.
Ульрих навис над обнаженным графенышем, которого император на прощанье обратил горсткой пепла.
– Мой мальчик! У меня для тебя отличные новости! – Широко улыбнулся Ульрих.
Гринривер снова завопил. От ужаса.
Сутки после покушения.
– Правильно ли я вас понимаю, Рей Салех жив и поехал к своей семье? – Ричард ошарашенно таращил глаза, силясь овладеть лицом. – И он прибудет обратно через три дня, на дирижабле, и мне следует ждать его в порту, а потом совместно дождаться нового назначения и прибыть на место дальнейшего прохождения практики?
– Да. И я очень рассчитываю на то, что я больше о вас не услышу. Вы выполнили свою роль в этой пьесе. Больше вы мне не нужны. – Голос Ульриха был бесстрастен. – Надеюсь, вы не будете задавать мне глупых вопросов?
– Смотря что считать глупым вопросом. – Ответил Гринривер севшим голосом.
– Это и был глупый вопрос, но самый глупый вопрос мог быть «почему вы мне ничего не сказали и почему меня использовали».
– Я… Спасибо, я и так понял!
– Вот и славно. Прощайте, молодой человек.
– Катитесь к демонам, дедушка! – Зло ответил Ричард закрытой двери. Руки его тряслись.
За сутки до отравления Рея Салеха.