Вскоре ко мне в кабинет зашла Белла.

— Завтрак, господин, — произнесла рыжеволосая служанка, ставя поднос передо мной на стол.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку. — После обеда займусь твоим братом, — добавил я, видя немой вопрос, застывший на её губах.

— Спасибо, господин! — радостно произнесла Белла.

— Пока еще не за что, — ответил я девушке.

Хотя, судя по тому, что я видел, помочь ее брату не составит для меня большого труда. Болезнь, которая прогрессировала в его теле, была не такой уж и страшной. Думаю, при наличии денег она вообще спокойно лечились обычными методами, вроде хороших лекарств с сильной магической базой. Вот только у Беллы, как, впрочем, и у большинства людей, принадлежащих к низшему сословию, средств на ее лечение не было, поэтому смертность от Зеленой Хвори наверняка была большой.

Обо всем этом я думал, просматривая каталог Люка, пока вдруг не натолкнулся на одно растение в третьей секции, которое меня сильно заинтересовало. Недолго думая, я покинул кабинет и вскоре стоял напротив ярко-красного цветка, принадлежащего к семейству лилейных, как гласила запись в тетради бывшего владельца тела.

— Багрянник, — задумчиво произнес я, смотря на цветок с очень сладким запахом, от которого у обычного человека начала бы кружиться голова. Если долго вдыхать его, конечно.

Меня же в багряннике интересовало не то, как он пах, а его свойства. Если верить записям Люка, то сок из луковицы корня этого растения, если смешать его еще с некоторыми ингредиентами из справочника Кастельморов, который был написан в десяти томах и находился в их библиотеке, можно было получить смесь, которая могла настолько сильно «разогнать» ритм сердца, что то просто не выдерживало и через некоторое время сумасшедшего «бега» останавливалось.

В малых дозах, это было лекарство, повышающее давление. В больших — яд. И меня в первую очередь интересовало именно второе. Проблема заключалась лишь в том, что цветков было всего два.

— Нужно будет посадить еще, — сделал я себе зарубку в памяти, после чего аккуратно выкопал багрянник из земли, а затем срезал часть его луковицы, немного повредив его, и вернул обратно на место. В принципе, при должном уходе ему подобное не должно было навредить.

Далее мой путь лежал в лабораторию, где с помощью одного инструмента, название которого я не знал, но который по своему функционалу был очень похож на тиски, извлек из луковицы мутный желтый сок, а затем при помощи пипетки взял одну капельку и капнул себе на язык. Мгновение и мое сердце так учащенно забилось, что мне даже пришлось воспользоваться магической энергией, чтобы немного сбавить его ритм.

— Неплохо, — довольным голосом произнес я и, закрыв глаза, сконцентрировался на своем магическом ядре, которое уже начало поглощать яд из багрянника, дабы «запомнить» его.

Плюс ко всему, за ночь с моей магической составляющей тела произошли некоторые метаморфозы. Яд, которым пытался отравить меня отпрыск Рошфоров, благотворно сказался на моем магическом сердце, укрепив как его, так и магические каналы.

Кроме этого, моему магическому ядру должна была пойти на пользу и отрава, которую я собирался извлечь из брата Лидии, а также сок багрянника, который, по сути, тоже являлся ядом, несколько его капель запросто могли остановить сердце даже здорового человека.

А ведь впереди меня ждало еще больше! Одна только пятая секция в оранжереи Кастельморов чего только стоила. Именно там, судя по каталогу Люка, произрастали самые интересные для меня ядовитые растения. А ведь был еще Карнатский лес.

И все это яды только растительного происхождения, а ведь в этом мире наверняка существовали еще и ядовитые животные. А еще магические монстры. И я не говорю о том, что росло и жило за разломом.

И все это могло сделать меня сильнее. Ведь чем больше ядов поглотит мое ядро, тем сильнее я в теории стану. А сила непременно мне понадобится, даже если я не захочу повторить свою судьбу из прошлого мира. Я горько усмехнулся, вспомнив жизнь Василиска. Нет, повторения ее я точно не желаю!

Ну а тем временем, пока я занимался делами в оранжерее, я и сам не заметил, как наступило время обеда. И узнал я об этом только когда в дверь кабинета, который еще и выполнял роль лаборатории, постучали.

— Входи, — произнес я, и на пороге появилась Белла.