По мере продвижения по холодному лазу Сареф отчетливее слышит голоса людей, но не может разобрать речи. С одной стороны кажется, что они используют знакомые слова, а если прислушаться, то получается какой-то странный говор. Голоса постепенно становятся громче, это действительно какой-то древний диалект хоть и со знакомым произношением. Юноша понимает, что звуки раздаются за поворотом, но Сет спокойно заходит в зал. Сареф следом пересекает границу пещеры и удивленно замирает: пространство пусто и тихо. Остальные заходят и тоже удивленно вертят головами.

— А где люди? — Спрашивает Рим. — Стоило войти, как все звуки исчезли.

Тишина после такого становится тягостной.

— Думаю, именно поэтому считают, что подземелья Петро населяют призраки. — Рассказывает ноклеэйт. — Я не знаю сути явления. Хотя бы раз каждый побывавший внизу слышал голоса людей, ржание лошадей, шаги. Ты начинаешь приближаться к источнику, звуки становятся громче, кажется, что вот-вот увидишь людей, но заходишь и видишь лишь пустоту и тишину.

— Что-то мне не по себе. — Нервно улыбается Хунг, а Маклаг лишь усмехается:

— Говорят, что обитатели всех городов, на которых построен Петро, по-прежнему живут внизу, их легко можно услышать, но никогда не получится увидеть. При этом даже нежитью назвать нельзя, словно это какой-то иной способ существования.

— В подземельях гномов было лучше. — Авторитетно заявляет Рим.

С её высказыванием не поспорить, так как для гномов подземелья — дом, который они делают максимально живым и удобным. У гномов отличная от других культура, но её можно понять. А вот осознать природу явлений подземелий Петро вряд ли когда-нибудь удастся, это не жизнь и не смерть. Тут слишком много скелетов в шкафу.

— Идем дальше. — Сареф направляется к выходу из зала.

Всё чаще попадаются завалы, которые нужно обходить или разбирать. Продвижение замедляется, но Сареф уверен, что они уже близко к выходу на уровень ниже, где должны быть останки города времен второй Темной Эры.

Очередной лаз приводит к остаткам улочки с глиняными лачугами. Из двери одной явственно доносится детский смех и топот ног, будто там взаправду играют дети, хотя это дико, учитывая место. Рим прикладывает ухо к двери и продолжает подслушивать. Из остальных любопытных остаются лишь мэтр Иоганн и Хунг.

Троица прижимается ближе к двери и резко отпрыгивает, когда в дверь с той стороны стучит детский кулачок. Рим с легко читаемым волнением распахивает дверь, которая за века превратилась в труху, стоило один раз дернуть. В лачуге ожидаемо встречают темнота и пустота, никаких детей тут в помине нет многие века.

— Герон меня спаси, это уже слишком. — Вампирица прячется за спину Сарефа и торжественно клянется не проверять больше никаких звуков под тихий смех Коула.

Однако скоро рождается еще один посторонний звук, но теперь вполне реальный. Здесь протекает подземная река, и скоро отряд выходит к берегу, вдоль которого несутся черные волны. Сет показывает, что нужно пройти по течению, чтобы скоро оказаться на нужном месте. Примерно через полчаса утопания в грязи можно увидеть, как подземная река срывается с утеса и устремляется в подземное озеро.

— Это здесь. — Говорит ноклеэйт.

— Отлично, теперь спускаемся. — Сареф тоже видит, как за озером возвышается наклоненная набок башня, а рядом с ней видны остатки древней стены. Черный камень, узкие бойницы и странная верхушка в виде частокола острых копий прямо указывают на строительство рук вампиров.

Спуск в пещеру оказывается сложным, так что Кроден просто создает полосу яркого света, что превращается под ногами в прочную лестницу. Нужно невероятное мастерство, чтобы придать свету такую вещественность. С помощью такого приспособления все очень быстро спускаются с утеса и пересекают озеро.

— Значит, нам туда? Там вампиры в спячке? — Спрашивает Рим. — Ничего не слышу и не чую.

— Нет, скорее всего они ниже. — Сареф прыгает по камням и залезает на стену. — Да, там действительно есть проход дальше.

Отряд перебирается на территорию старинного форпоста и входит в черный зев куда-то дальше. Подземная тропа ведет вперед, пока не приводит на край глубокого обрыва.