— Карл… Что с вами, Карл?
— Да ничего, все нормально, — сказал я.
— Вам плохо. Я же вижу. Давайте-ка пойдем сейчас в дом, я сварю вам кофе, и вы приляжете в гостиной, пока вам не…
— Да нет, я лучше домой пойду, — сказал я.
Я встал, она тоже поднялась. Вид у нее был совсем больной, наверное под стать моему.
— Ах, и зачем я только вам рассказала, Карл! Ведь должна же была подумать, как это вас расстроит.
— Да нет, ну что уж… Просто мне, пожалуй, пора, — сказал я.
— Давайте я позову Билла. Он отвезет вас.
— Нет-нет, не надо, — сказал я. — Я… мне хочется немного пройтись.
Она мне что-то возражала, спорила, причем по ее виду и голосу можно было ожидать, что она в любой момент расплачется. Но в конце концов дошла со мной до калитки, и я ускользнул.
По дороге к дому (то есть к дому Уинроев) глаза под контактными линзами жгло, и день не казался уже ни солнечным, ни приятным.
Было слышно, как на кухне возится Руфь. Похоже, больше в доме никого. Я вошел в кухню, достал из буфета бутылку виски и надолго припал к горлышку. Поставил бутылку на место, обернулся.
Руфь смотрит во все глаза. Вынув руки из мойки, она, видимо, потянулась за полотенцем. Но так и не взяла его. Уставилась на меня с таким исказившимся лицом, словно ее ткнули ножиком; качнулась, уперлась костылем, сделала шаг. И сразу обвила руками, прижалась…
— К-карл, миленький! Что случилось?
— Ничего, — сказал я. — Просто в животе нехорошо.
С гримасой, изображающей улыбку, я отстранился. Легонько шлепнул ее по попе и только хотел сказать, даже начал уже: «А где?..» — как пришлось прикусить язык. Услышал, что по ступенькам крыльца своей решительной, начальственной походкой подымается Фэй. К тому времени, когда она открыла входную дверь, я был уже в коридоре.
Подмигнув, кивнул через плечо:
— Разжился вот глотком вашего виски, миссис Уинрой. В животе что-то вдруг нехорошо стало.
— Ну и правильно сделали, Карл. — Она тоже в ответ подмигнула. — В животе, говорите, нехорошо стало? И поделом! Ибо не фиг… с мусорами корешаться.
— Да уж, — усмехнулся я. — Спасибо за виски.