– Все успокаиваемся, урок начинается!

– Экономика? – спросил кто-то громко с последних парт. Ему удалось перекричать толпу, и учительница ответила:

– География.

Ответила четко, ясно, чтобы слышали все.

У Вадика, Полининого соседа по парте, зазвонил телефон. Он стек под парту, и оттуда доносился его шепот:

– Да, мама. Хорошо. Уже урок. Да понял я!

«Не пришел», – опять думала Полина, поглядывая на пустой стул за партой справа.

Уже писали название новой темы, уже было оглашено, что в конце урока одиннадцатый «А» ждет небольшая контрольная работа по предыдущей теме, уже класс успел опечалиться на этот счет.

– Записываем! – громко, очень громко сказала Ирина Владимировна.

В классе стало почти тихо. У кого-то упала ручка, кто-то покашлял. У Вадика вибрировал телефон, он его выключил.

– Еще в пятидесятых годах в Европе начали появляться предпосылки возникновения интеграционных процессов. Постепенная потеря колониальных рынков… А где Притчин?

«Не пришел», – ответила про себя Полина.

Теперь уже не одна Полина смотрела на пустующий стул справа от нее.

– Заболел? – спрашивает Ирина Владимировна.

Никто не ответил. Никто не знал.

– Я ему материалы давала для открытого урока. Кто-нибудь знает, когда он придет? Я же должна знать, будет он выступать или нет.

На учительницу посыпались вопросы о предстоящем открытом уроке. Не то чтобы он очень волновал одиннадцатиклассников, просто они знали, что он волнует ее, и волнует очень, и вместо европейской интеграции можно поговорить о нем.

Но Ирина Владимировна отмахнулась от вопросов и спросила сама:

– Будет он, не будет, нужен человек на подстраховку. Надо взять у него материалы и подготовиться. Кто возьмет у Притчина?

По классу тут и там раздавались смешки. И с последних парт кто-то крикнул, наверное, Шумейко: