— В моём роду были кошки, я оборотень, — объяснила я.

— Вы не люди! — тут же отшатнулась от меня женщина.

— Мы маги! — Катарина вышла вперёд, и все замерли.

— Вы такая красивая! — прошептала маленькая девочка из угла, в котором она пряталась.

— Тише Диана! — сурово осадила её Нэнси и вновь повернулась к нам.

— Какое с вами случилось несчастье? Может, мы сможем вам помочь! — Ката протянула к ней руки. Я едва заметно ткнула локтем подругу. Добродетельная наша создаёт нам новые трудности на пути, который и без того сложный!

— Вы все заодно, маги, колдуны, чародеи! — вдруг заплакала женщина, и обессиленно упала на колени. Мы смотрели на неё, замерев, не понимая, что стало причиной её слёз. Шериф тут же бросился поднимать её, но она извивалась, всё плакала и плакала.

— За что боги так разгневались на нас, за какие наши грехи?! — кричала Нэнси. Неожиданно для себя, я глубоко вдохнула и села на корточки, чтобы взять в руки лицо плачущей женщины.

— Нэнси, послушайте меня! Мы не собираемся причинять вам боль! Мы постараемся помочь вам, но только если вы расскажите, в чём дело, хорошо? — быстро проговорила я, боясь, что она не даст мне договорить. Но Нэнси удивлённо кивнула, замолчав, и даже позволила себя поднять. Я встала в полный рост и посмотрела на друзей, желая понять, что они думают. Катарина гордо глянула на меня, довольная тем, что я сказала, а в глазах Апчхи впервые мелькнуло уважение ко мне.

— Давайте лучше пойдём в другую комнату, пусть дети отдохнут! — судорожно выдохнула Нэнси, и мы вместе с шерифом вышли в ещё более маленькую комнатку, единственной мебелью был стол и несколько стульев.

— Мы бы вам что-нибудь предложили перекусить или выпить, но у нас самих ничего этого нет, по крайней мере, такого, что мы могли бы разделить с вами! — как бы извиняясь, произнёс Барри. Услышав это, Катарина моментально вытащила припасы, которые нам дала Тамина и, отделив ровно половину, пододвинула к ним, всё так же молча, как само собой разумеющейся.

— Не надо! Я и не подумал, что вы расцените мои слова, как… — начал было отказываться шериф, но Ката его перебила:

— Вы и ваши дети не должны голодать, и не будете. Если у нас есть возможность вам помочь, мы просто обязаны это сделать! — твёрдо сказала Катарина, не замечая испепеляющего взгляда гнома — никаких возражений я не хочу слушать!-

— Давайте ближе к проблеме? — сказала я и посмотрела на шерифа.

— Конечно! — кивнул Барри и начал свой рассказ, из которого мы узнали следующее.

Когда Барри был ещё юношей, а его отец Джо был шерифом, к ним в их прекрасный и цветущий город пришёл странный путник. Одет он был во всё чёрное, на голове его была шляпа, которая не позволяла увидеть его лица. Но, даже не это все пугало, все чувствовали, что от него исходил мрак и какой-то гнетущий ужас. Так что люди остерегались его. Несмотря на это странник оставался жить в городе. Постепенно стали исчезать молодые девушки, и все вокруг были в недоумении, ведь леди совершено бесследно пропадали, будто их и не было.

Как-то ночью шериф Джо увидел как из трубы дома, где жил странник идёт чёрный дым, но против ветра и нежно-нежно звучит песня, слов которой он не разобрал. Вдруг мужчина обнаружил, как из соседнего дома вышла юная Анна, одна из прелестнейших девушек этого города. Она шла ничего перед собой, не видя, и когда Джо пару раз окликнул её, а Анна не обернулась, он понял что это чёрное колдовство. Взяв ружьё и подняв народ, он пошёл к дому странника. Крича проклятья в адрес странника, шериф барабанил в дверь и в итоге добился того чтобы тот вышел. Одет он как всегда в чёрную одежду, а вот шляпы не было и глазам граждан предстало необыкновенно красивое лицо. Джо потребовал рассказать, куда тот подевал Анну и других девушек, но так и не получив ответ, попытался ударить странника, но тот с лёгкостью увернувшись, стал на их глазах преображаться. Он стал огромен и весь будто состоял из пламени.

— Вам не стоило, меня беспокоить, но теперь вы и сами это поймёте! — прорычал он, изрыгая пламя. Так он сжёг весь город, многие в тот день погибли, включая отца Барри.

— Почему вы не уезжаете? — выдохнула после рассказа Ката, всегда очень эмоционально реагирующая на чужие проблемы.

— Этот город — мой дом, — выпятил грудь шериф — и вы предлагаете мне бросить мою землю?-