Главный инженер не стал медлить с новыми параметрами запуска: «Восемьдесят два — шестьдесят четыре — шестьдесят четыре — тридцать шесть», и нос корабля стал более уверенно подниматься вверх, переводя его в вертикальное предстартовое положение.

Достигнув через считаные секунды заданного положения, корабль замер после команды «Шестьдесят один — пятьдесят семь — пятьдесят один — тридцать четыре».

Старик крепче сжал ручку трости и подошел к стеклу. Четыре года работы прошли не зря. Значит, есть надежда.

Придуманные для простоты маневрирования условные коэффициенты показали себя хорошо. Рассчитанные лишь в теории, они позволили четко выполнить задачу, хотя были просты и интуитивно понятны. Это должно было облегчить работу будущим пилотам: они могли доверить более сложные расчеты бортовому компьютеру корабля.

Из динамиков послышались аплодисменты: инженерный штаб праздновал промежуточную победу.

Старик слабо ухмыльнулся: он как никто другой знал, что промежуточная победа — это не победа. Он будет праздновать, только когда корабль коснется земли. Впрочем, ребята из штаба это заслужили. «Пусть порадуются», — подумал он.

Прозвучала очередная команда, дающая право на посадку.

Хорошо разогретые двигатели неохотно блеснули, когда после команды «Сорок четыре — тридцать семь — тридцать один — двадцать три» корабль неспешно стал возвращаться в горизонтальное положение.

«Тридцать шесть — двенадцать — двенадцать — восемнадцать». Эти числа прозвучали, когда корабль достиг среднего положения и стал медленно, но уверенно, опуская нос, садиться обратно на космодром.

Однако что-то неуловимо изменилось. Старик это понял не сразу, ведь условные коэффициенты были не чем иным, как обычным усредненным обозначением параметров мощности и положения двигателей. Но двигатели вдруг начали медленно пульсировать, а затем частота стала расти.

В инженерном штабе пуска, кажется, тоже это заметили, и оттуда донесся суетливый гул.

— Что происходит? — только и успел промолвить старик, когда возросшая частота пульсации превратилась в единое непрерывное сияние, озарившее весь космодром.

Мгновение спустя прозвучал первый взрыв, затем второй, третий. Взрывная волна подкинула корабль в воздух, словно бумажный самолетик. Скачок был такой резкий, что могло показаться, корабль просто совершил прыжок в пространстве. Спустя мгновение все двигатели погасли, видимо, сработали предохранители. На фюзеляже корабля зияли несколько рваных ран в тех местах, где недавно крепились агрегаты.

Корабль на секунду завис в воздухе, затем, накренившись набок, рухнул, обломив левую опору, и со снопом искр неуклюже распластался на космодроме.

Трость будто растворилась в руках старика, и он без сил упал на пол.