После рассказа о Рокине в комнате повисла давящая тишина. Потом Мечислав чертыхнулся, встал в кровати и заходил по спальне. Взад – вперед, взад – вперед. Места было не очень много, но ему хватило с избытком. Пять шагов туда – пять шагов оттуда.

В кино или на нудистском пляже голые мужчины выглядят некрасиво. К Мечиславу это не относилось. Даже голым его назвать модно было с большим трудом. Только – обнаженным. А еще – взять в руки кисти и краски. И выпасть из реальности на пару часов…

– Юля, ты понимаешь, что подвергаешь себя опасности?

Я пожала плечами.

– Понимаю. Но выхода не вижу.

– Надо было убрать этого Рокина, пока он еще никому не рассказал!

– А потом наш аноним позвонит следующему. И еще кому-то. И еще… Угадай, кто закончится раньше – мы или ИПФ?

Мечислав сверкнул глазами.

– М-да! Вот войны нам в городе и не хватало! Но что ж это за падла!? Найду – живьем зарою!

Сейчас, когда вампир перестал себя контролировать, он выглядел еще более сексуально. И я ощутила, как внутри меня шевельнулось желание…

В каждой, самой сильной, умной и независимой женщине, где-то в самой глубине ее независимой души живет жертва. И каждая женщина хоть раз в жизни мечтает почувствовать себя госпожой – и рабыней, жертвой – и укротительницей дикого зверя.

Я не стала исключением.

Но не стала и бросаться вампиру на шею с воплем «Возьми меня!!!» В стандартной комнатушке это закончилось бы моим близким контактом со шкафом. Или полом. Уж куда впишусь. Вместо этого я тихо-тихо позвала:

– Слава…

Мечислав резко развернулся ко мне.

– Да!?

– Жизнь продолжается. Мы здесь, мы вместе… разве этого мало?

Зеленые глаза горели яростными огоньками.

– Мало!? Этого очень много. Но… Юля ты понимаешь, что ИПФовцы могут сделать все, что угодно?

– Могут, – согласилась я. – Но выбора у нас так и так нет.