Они подошли к краю площади, остановились у сложенной поленницы. Квиринус подцепил крест - медный, не шибко дорогой, зато с отлично выполненным Распятием, римской работы, показал девочке.

— Это изображение Бога.

— А, так это вроде амулета, - догадалась Хродихильде, - а что ж это за бог такой - наверное, Вотан?

Квиринус понял, что предстоит разговор - но странным образом говорить сейчас ему не хотелось. Неясная тревога закралась в сердце. Почему? Наверное, просто надо торопиться… Квиринус преодолел себя и заговорил.

— Нет, Хроди, это Иисус Христос, Бог, который стал человеком, сошел на землю, а люди его распяли на кресте.

— Почему? - Изогнутые брови девочки поднялись на лоб.

— Почему распяли? Так потому что люди злые, вот и распяли его без всякой вины.

— Но он же Бог! Почему же он…

— Потому что Он хотел помочь людям, - пояснил Квиринус. Дальше нельзя было позволять задавать вопросы, иначе придешь в тупик - дальше надо было рассказывать. И он начал рассказывать. Девочка слушала внимательно. Развлечений тут у них в деревне мало - послушать байки каждый горазд. Квиринус вдруг увидел, что из-за поленницы выползает еще какой-то паренек-подросток. И старуха подошла, остановилась поодаль. Он вдохновился…

— Бог есть только один, он создал землю, людей, животных и всех этих богов, которых вы почитаете, и которым приносите жертвы…

Жертвы они приносят бесам - но об этом Квиринус пока благоразумно умолчал. Об этом - потом успеется.

Внезапно он почуял - шум и дрожание земли. Очень отдаленный, но такой знакомый воину шум - топот скачущей вдали конницы.

Так вот, в чем причина тревоги, терзавшей его! Рандо все же вернулся. Надо, значит, уходить - и быстро. Но на Квиринуса смотрели уже шесть пар глаз. Слушали его рассказ. Жаль, что нельзя собрать их всех и один раз рассказать… как святитель Амвросий… в церкви… Но нельзя сейчас уйти!

И Квиринус продолжал рассказ. Про Сына Божия Единородного, Агнца, взявшего на Себя грехи мира, самого Себя положившего на жертвенный алтарь. Дабы спасти людей от ада и вечной гибели. Он говорил хорошо, может быть, никогда в жизни так не говорил… Его несло вдохновением, Святой Дух снизошел - он был сейчас как те апостолы, что внезапно заговорили языками.

…Это случилось с Квиринусом восемь лет назад. В Медиолане.

Из Галлии он сопровождал императора Грациана в Рим. В Медиолане остановились - не только чтобы дать отдых коням и людям. Император хотел непременно о чем-то потолковать с тамошним епископом.

Квиринус, надо сказать, был не крещен, хотя к христианству и относился с симпатией - церкви, красивые распевы напоминали ему о дорогой, давно умершей матушке. Однако после ее смерти Квиринус и вовсе перестал интересоваться религией - не все ли равно? Воевал, кутил, на досуге с удовольствием читал, учил языки - к языкам оказался способен.

Почему императору вдруг понадобился епископ - яснее ясного. Только был убит готами в битве под Адрианополем его дядя Валент - и убит как раз потому, что не пожелал дождаться Грациана с его легионом. И осталась еще одна проблема. Мачеха Грациана, Юстина, провозгласила императором своего малолетнего сынка, названного, как и отец, Валентинианом. Сам мальчишка был ни при чем, однако мать его Грациану изрядно мешала. Мешала она и Амвросию епископу, будучи арианкой. Так что поговорить им было о чем. Ну а Квиринус, помимо долга службы, рассчитывал поглядеть город, в котором не бывал раньше, да может, поискать смазливых девчонок.

Император был приглашен к епископу на обед, а после обеда они уединились, Квиринус же, как и трое других высших офицеров, был предоставлен себе. Всегда жадный до книг и чтения, он пробрался в библиотеку епископа - и был поражен богатым собранием пергаментных кодексов и свитков. Пользоваться библиотекой было разрешено, как передали от епископа, и Квиринус не замедлил этим воспользоваться, до темноты жадно переворачивал пергаментные листы. Попался ему тогда какой-то из отцов, писавший по-гречески, со школы Квиринус знал греческий неплохо, и заворожила стройная логика философа.

Так смеркалось, и Квиринус хотел было выйти из библиотеки, положил на место кодекс, и только тут заметил, что он не один.