— А-а-а-а-а! — раздался мужской вопль.

“Это было слишком резко! Вот так вырвать мой бедный глазик. Эй, кто-нибудь, врубите свет,” — усмехнулся про себя Андрэ над собственной шуткой.

— Ну что, видно, дорогуша?

— Очень светло, — Андрэ ответил вполне честно, поскольку ранее темное помещение теперь залилось бело-желтыми красками, — и ты прекрасна, любовь моя.

— Оу, ты меня смущаешь, сладенький, — наигранно, словно львица, вымолвила Рин, — ещё немного, вот-вот, — читала она заклятие, хотя со стороны выглядело так, будто-то поправляла ползунки на дисплее экрана.

— Видно, — улыбнулся Андрэ.

Правда возникла другая проблема. От сильно долгого общения челюсть сломалась, — му… Муму…

— Ты хочешь, чтобы я тебя называла Муму? Ой, это так мило.

"Господь, ты одарил эту женщину красотой, но зачем было давать ей куриные мозги? Боже…” — казалось, что призванный вот-вот заплачет от идиотизма, но тот быстро взял себя в руки, — “Я потерял своё преимущество. Ладно, что-нибудь придумаем. Она что, задумалась?”

— Ну, думаю, челюсть тебе поправить. Хочешь, мой сладкий пирожочек?

— А-а-а, — сделал он кивок.

Рин достала волне чистую ткань, замотала руки и следом Андрэ даже не почувствовал, что именно произошло, но по комнате прошёлся хруст.

— Оу, тебе не больно? У тебя голова немного сломалась и упала.

“Правда? А я и не заметил”, - ещё бы чуть-чуть и дымок ненависти вышел бы из ноздрей упыря.

— Такой «горячий» — это так воз…

«Боже спаси упаси быть изнасилованным».

На самом сокровенном моменте дверь скрипнула, и войдя в помещение, Лидия, увидев сие творящееся недоразумение, отметила:

— Рин, мне кажется или ты перестаралась? Ты хоть пришей ему голову для приличия, а то гости знаешь, могут неправильно понять. Я ещё подержу гостей. Чая принести?

— Угу.

Собеседница исчезла в дверях.