– Я не поняла всего. – Таня сложила ладони вместе, все еще переминаясь на пороге – входить в полутемную комнату было страшно. Как и смотреть на прайма, подошедшего к столу, заваленному какими-то непонятными вещами. На его мышцы, жесткие и твердые с виду, как провода, двигающиеся под бледной изрезанной кожей.

– Скоро начнешь понимать. – Ответил Неро, под его руками звякнул металл. – Но сейчас мне придется уйти. Я вызову горничную, она приготовит тебе обед, принесет одежду, и покажет, как принять душ.

– Горничную?

– Девушку, которая смотрит за домом. – Прайм искоса глянул на нее. – Я живу один.

– В таком большом доме?

– Ты сама видела – он пуст. – Прайм снова уронил что-то на стол. – Ты – самое шумное, что в нем есть.

– Я?

– Ты найдешь свою комнату? Если уж нашла мою…

– Конечно. – Кивнула Таня задумчиво. На языке десятками теснились вопросы, но прайм больше не смотрел на нее, подняв со стола что-то вроде длинной металлической коробки, протирая ее тряпкой, аккуратными размеренными движениями. И она ничего не спросила – по крайней мере, пока не переступила порог:

– А ты один тут, потому что прайм?

– …или я прайм, потому что один? – Неро даже не обернулся. – Твой вопрос многое говорит о тебе.

– Что например?

– Каждая женщина, попавшая в этот дом, почему то считает своим долгом задать его…

Таня хлопнула дверью, и быстро пошла по коридору, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег.

Ее щеки горели, как будто их что было силы натерли мягкой губкой.

Глава III

Интермедия V.

– Отдохни. – Предложил Монти, делая еще одну попытку закрыть дверь. Деревянная створка дернулась, и снова уперлась в колено Суонк.

– А еда? – Осведомилась та. – Еда здесь где?

– Ее принесут.