— Пока не знаю, — говорю, — а чо, ты уже до десяти посчитал?
— Не будет счета. Кио остановили бой.
Тут я от удивления даже сел. И не больно почти. Народ руками машет, все орут, вокруг вояк в кружок собралися, Голова ко мне бежит, ага, рот до ушей.
— Голова, глянь сзади, башка у меня не разбита?
— От, зараза, здорово ты его! Здорово ты их. Не… только в спине колючки да камни застряли. Стой, куда пополз? Дай колючки вытащу!
Я влез в круг. Мужики расступились. Сто девятый вращал шеей, что-то у него там заклинило. Сто шестой сидел в пыли, серый весь, и внимательно так смотрел на свою перегнутую в локте руку.
— Славка, ты глянь! Ты ж ему лапу сломал. Командир ихний откупился, чтоб ты второго бойца не скалечил!
Сто второй, старший из кио, поглядел на меня криво:
— Ты хорошо дрался, хомо.
Я намерился встать. Мужики меня едва не насильно взад уложили. Лекаря ждали, чтобы общупал.
— Нет, вояка, — сказал я. — Так не пойдет. Вы сдаетесь или чо?
Зря я это сказал. Кио все трое уже стояли на ногах. А я сидеть толком не мог.
— Так пойдет, — между нами влез Чич. Однорукий, низкий, щуплый, но глянул так, что все затихли.
— Так пойдет, — повторил Чич. — Кио победили. Но бой не закончен. Хомо покупает отсрочку. Я тебя верно понял, факельщик?
— Верно, все верно, — зачирикал рядом Голова. Эх, умный у меня друг — не дал мне до конца опозориться.
Ученик Чича держал мешок с деньгами. Половина причиталась мне. Чо-то мне вдруг нехорошо стало, ага. Махнул я Голове, чтобы откупные сгреб, за все что надо заплатил, а сам — отвернулся. Вывернуло, ешкин медь, словно сушеной рыбы с молоком нажрался. Дык сапогами-то в поддых когда бьют, кому понравится? И в ухе сильно гудело. Мне даже обидно стало. В одно ухо мут дубиной залепил. Только звенеть перестало, так на тебе, по другому уху кованым сапогом угодили. И за что моим ушам такая напасть?
— Твердислав, ты цел? Ранили куда? — Дядька Прохор смешно пыхтел, и другие мужики тоже.
— Ой, дурень же ты, Славка, с кем связался? Молись теперь, чтоб дьякон Назар на месяц к свиньям не приставил.
А чо, тут они были правы. Я аж заскулил от обиды. Отец точно не пожалеет. Скажет — отпросился за медом, сам драку затеял, да еще на базаре, мало, что ли, у нас врагов?
Ушли чужие мужики. Я рыжему шепнул, что лекаря не надо. Уже легче стало, ага. Крови нет, стало быть — вернемся на базар. Я продышался, себя общупал. В груди справа шибко болело, и шея сбоку, где штыком зацепили. А так ничо.