– Так откуда вам известно, как меня зовут?

– Боюсь, ваш друг Джаспер Стивенс проявил неосторожность.

– Ненавижу неосторожных людей!

– Вы правы: неосторожность опасна для жизни.

Двое верзил протащили Мидоуза по коридорчику и втолкнули в маленький кабинет. В углу кабинета громоздились стеллажи с папками; нажатие кнопки – и стеллажи разъехались, открыв взору лестницу, ведущую в подвал. За спиной у Мидоуза раздался голос рыжей красотки:

– Все в порядке, Герман.

– Хорошо, доктор Гладстоун, – отозвался охранник вполне трезвым голосом.

Мидоузу пришло в голову четвертое объяснение отсутствия сигнализации: она была преднамеренно скрыта от глаз. Он угодил в ловушку.

Внизу его поместили в каморку с двумя железными койками. Одну из коек занимал Джаспер Стивенс. Он лежал, подтянув колени к подбородку; стоило двери распахнуться, как глаза его в ужасе расширились.

– Ах ты, дубина! – прорычал Мидоуз. – Чего ради я тебе доверился?

Он кипел гневом; гнев его еще не улегся, когда по прошествии получаса те же двое вернулись в каморку и прижали его к койке, чтобы рыжеволосая доктор Гладстоун могла сделать ему укол в шею. Укололи и Джаспера Стивенса. Мидоуз потерял сознание.

Он не знал, как долго длился обморок. Очнулся он связанным по рукам и ногам, с завязанными глазами и саднящими кончиками пальцев. Впрочем, тревожило его не это, а кое-что иное. Он расслышал шум мотора и плеск воды о борта лодки; за его плечами было четыре года службы во флоте без единого приступа морской болезни, однако сейчас он почувствовал отвратительную тошноту и испугался, что из-за кляпа во рту захлебнется собственной рвотой.

Вода! Бездонная могила! Тело его покрылось липким потом; в следующую секунду его зазнобило. В свое время, до того как выпивка превратила его мускулы в жир, он был отличным пловцом, однако сейчас он знал, что в воде его ждет мгновенная гибель. Его мутило от одной мысли о воде. Он представлял себе, как погружается в воду, как влага заливается ему в ноздри, препятствует дыханию. Он заранее задыхался, но чем судорожнее разевался его рот, тем больше он захлебывался, вода устремлялась в легкие, которые раздувались, готовые лопнуть и разметать по морю его внутренности, самую его жизнь, на радость рыбам...

Снова обморок.

Когда он очнулся, стук мотора раздавался по-прежнему, вода все так же плескалась, но он удивился, почему не ощущает движения, раз сидит в лодке. До него донесся насмешливый голос доктора Гладстоун:

– Вы по-прежнему ничего не боитесь, мистер Мидоуз? Вы осознаете, где находитесь? В море! Вокруг вас вода – холодная, темная вода!

Мидоуз попробовал закричать, но крику воспрепятствовал кляп. Затем с его глаз сняли повязку, изо рта вытащили кляп. Он находился на суше, на краю какого-то озера. Перед ним стояла доктор Гладстоун, позади – двое верзил. На земле валялся бесчувственный Джаспер Стивенс.

– Помогите! – взмолился Мидоуз. – Я на все согласен. Только помогите!

– Увы, друг мой, – холодно отозвалась она. – Доброго плавания!

Мидоуз почувствовал, как его руки и ноги освобождаются от пут. Верзилы подняли его, раскачали и швырнули в озеро. Следом плюхнулся Стивенс.