— Сменим тему, — миролюбиво изрек я. — Продолжение текущей темы приведет к тому, что мой собеседник может получить по физиономии. Мне будет очень жаль.

— Шон для леди исключений не делает, — пояснила Бекс.

— Ага. Вы попробуйте вырасти рядом с Джорджией, а потом посмотрите, что получится.

И я решительно провел нашу пеструю компанию на кухню. Она была точно такой же, как все остальные помещения в доме: уровень достатка среднего класса до Пробуждения и милый беспорядок. Насчет фальшивого рулета Мегги не шутила. Он уже стоял на столе, а рядом находилось блюдо с нарезанными овощами, миска с картофельным пюре и половина пышного кекса.

— Расставлю тарелки, — сказала Бекс.

Когда наконец пятнадцать минут спустя на кухне появились Мегги с Аларихом, мы уплетали еду за обе щеки. Точнее, Бекс и я. Келли к своей порции даже не притронулась. Похоже, она не могла поверить, что ее жизнь с такой скоростью покатилась под гору всего за один день. Ну ничего, переживет. Если, конечно, доживет.

Они явно плакали, хотя это было больше заметно по лицу Мегги. Веки у нее еще сильнее припухли, а щеки покраснели. Аларих выглядел как обычно. Как-то раз он мне объяснил, почему у него всегда такой вид, словно он готов к съемке, но я не стал слушать. Мне было все равно.

— Ал мне рассказал, что вы — мертвый доктор из ЦКЗ, — произнесла Мегги, устремив на Келли проницательный взгляд. Кстати, лазерной остроты ее пера боялись во всем сочинительском мире. — Славный фокус. Поделитесь.

— Привет, Мегги, — весело поздоровался я и положил себе еще пюре. — Тебя представить нашей гостье или ты предпочитаешь налететь на нее, как торнадо? Вообще-то у Келли выдалась на редкость тяжелая неделя. Я не стану ее винить, если она тебя испугается. Я речь веду к тому, что у всех нас сегодня был трудный денек… Буду тебе очень благодарен, если ты сбавишь обороты, беседуя с нашим доком.

Мегги замерла. Я, в свою очередь, ждал, каким образом прорвется плотина — бурным потоком или возмущенным ручейком.

Наконец ее плечи поникли, и она почти прошептала:

— Махир не пустил последний пост Дейва вживую, но послал мне сохраненную копию и предупредил о вашем возможном приезде. Поэтому я и отправила всех по домам.

— Отлично, — ответил я сдержанно.

— Я не смогла попрощаться, Шон. — Мегги покачала головой. — Я должна была сказать ему… Я должна была быть там.

Я умею справляться с такой тоской. Но, увы, я знал: даже если простишься, легче не станет. Всегда кажется, что ты что-то упустил, недоделал, не спросил. Тебя вечно станет преследовать этот ненужный пустяк.

Я положил вилку на стол, встал, отодвинул собак в сторону своим ботинком и подошел к Мегги. Затем я просто обнял ее и почувствовал, как напряжены ее плечи.

— Я не стану говорить тебе, что все в порядке. Так уже не будет, — произнес я. — Я не буду утешать всякими словами, что я вроде бы понимаю твои чувства… Их не понимает никто, за исключением того, кто сидит у тебя в голове. А еще я не стану убеждать тебя, что мы собираемся тебе помочь. Мы здесь по другой причине — хотим спасти свою шкуру и выяснить, что происходит. Но я тебе скажу одно: Дейв принял решение сам. Его имя будет запечатлено на Стене вместе с именами других героев. И оно пребудет там вечно. Он принял единственно верное решение. Думаю, я не имею права на него злиться. Джорджия не взяла бы Дейва в нашу команду, если бы не знала, что он умеет связываться с людьми в самых тяжелых случаях. И она была права. Я никогда в Дейве не сомневался.

— Похоже, я любила его, — всхлипнула Мегги и уткнулась лицом мне в плечо.

Я глубоко вздохнул и посмотрел поверх ее макушки на остальных. Бекс и Аларих едва успели оправиться после потери Баффи и Джорджии. Я совсем недавно научил себя тому, как делать вид, будто я справляюсь со своим горем. Теперь все начиналось заново. Теории заговора, странные улики, смерти… и тому подобная суета.

Самое худшее заключалось в ином — в глубине сердца, в той частице меня, которая была открыта лишь Джорджии, я радовался. Ведь если опять закрутилась эта старая история, значит, жизнь продолжалась. Мы продвигались к ответу на вопрос, который не давал мне спать по ночам и, возможно, не давал мне нанести себе еще больший вред.