— Ну что застыл? — бросил я в сторону куста, откуда торчал ствол винтовки. — Помоги! Не видишь? Наташа ранена.

— Это ты что ли, пятнистый? — кусты недоверчиво зашуршали. — Замри, сволочь! Покежь, кто у тебя на руках.

Степану не верилось, что бесформенное существо у меня на плече и есть Наташа.

Я осторожно положил ее на землю. Она застонала и приоткрыла глаза:

— Саша, мы дошли?

— Да, все хорошо… — я погладил ее по горячей щеке. — Вот, Степан уже в меня стволом тычет.

Девушка снова закрыла глаза и отключилась.

— Наташка! — выскочил из кустов Степан, но продолжая держать меня на мушке. — Что с тобой?

— Много вопросов задаешь, Степа, — буркнул я. — Видишь, слаба совсем. Хватай девочку и веди меня в лагерь. Ей нужна срочная помощь. Да, пукалку-то свою убери от меня. Пуганый уже.

— Ты нашего особиста чуть не угробил, — с подозрением процедил партизан. — И убёг. А потом тебя в городе видели, как ты фрицам помогаешь.

— Эх, Степа… У каждого свой фронт. Ты вот в лесу окопался, а я под боком у фашистов дела делаю. Жизнь — штука сложная. Иногда, всё не то, чем кажется.

Часовой нахмурился, почесал лоб, сдвинув шапку на затылок. А потом закинул за спину винтовку и подхватил Наташу на руки. Я уже сам еле шагал. Рана моя открылась, пропитав кровью гимнастерку, вытягивала силы.

В землянке командира пахло сырым мхом и табачным дымом. Меня снова усадили на чурку напротив стола, за которым восседали Слободской и «хорек» Хайдаров.

— Как Наташа? — спросил я.

— Пока без сознания, — нахмурился Федор Ильич. — Досталось девахе.

— У меня есть для вас важная информация, но… — я кивнул на рыжего красноармейца, который стоял за моей спиной, наставив на меня карабин. — Для начала, уберите лишних. Поговорим с глазу на глаз.

— Больше такой номер не пройдет, — прошипел особист. — Второй раз не сбежишь!

— Стал бы я к вам приходить, если бы хотел сбежать, — пожал я плечами.

— Говорите при всех, — покачал головой Слободский.

— При всех не могу, — скривился я в полуулыбке. — Слишком на кону много поставлено. Ну если боитесь, что сбегу, тогда руки свяжите. Только пусть остальные покинут землянку.