– Вань, я просто спросить пришла, ты сегодня дома обедать будешь? Я твой любимый борщ приготовила!

Тут на трапе появился Видяев, с ним еще один каплей, с маленьким плоским чемоданчиком в руке – и, к удивлению акустика, матрос с автоматом, причем АК-42, какие бывали лишь у морской пехоты, но никак не у экипажей кораблей, в учебном отряде были лишь мосинские карабины. Приветствовали командира «Моржихи», как своего, без особого чинопочитания, о чем-то с ним переговорили, все вместе взглянули на музыканта.

– По полной проверить этого кадра хочу, – сказал Видяев, – за своих, отвоевавших, я спокоен, и с Балтфлота тоже отобрали лучших. Но вот вышло, что одно место свободно. Как он себя поведет под глубинками, это вопрос, но хоть чему обучен, узнаю.

– Не проблема, – ответил тот, с «Моржихи». – Где будем – у тебя, на «пятьсот шестой»?

Идти было недалеко – вдоль причала, до соседней лодки, меньшего размера. Аппаратура в рубке акустика заметно отличалась от привычной, – но те же наушники и верньеры для настройки угла пеленгации. Офицер с «Моржихи» скрылся в соседней выгородке, у входа в которую тут же встал часовой. Через минуту оттуда послышалось:

– Готово, я все подсоединил, включать?

– Сейчас ты услышишь картину реальной учебно-боевой задачи, – сказал Видяев, – и правильно запеленгуешь и классифицируешь все появившиеся цели, а мы после на планшете сравним. Будет хорошо, если сможешь хотя бы оценочно определить дистанцию. Условия – Норвежское море, ноябрь, термоклина нет.

Испытание длилось почти три часа. К удивлению акустика, привыкшего, что в училище им, как правило, давали прослушивать лишь один сигнал, записанный на магнитофон, здесь же звучала целая симфония, и не все цели шли в одном ордере, общим курсом! И это было очень трудно, вовремя перенастраиваться с одной цели на другую, определив наиболее опасную, идущую на сближение, и не упустить при этом ту, которую командир задал как главную, будущий объект атаки. Но музыкант выдержал экзамен, – а что было бы, если бы не оправдал доверия? Может, оно было и спокойнее – остался бы в мирном Ленинграде! Или здесь, на севере – и возможно даже, на берегу, в матросском клубе (был такой разговор с кадровиком, еще весной). Но заела глупая гордость – попавших на такие должности иначе, чем после корабельной службы или фронта, не слишком уважали. И хотелось показать, что он лучший.

– Принято, – сказал Видяев, – хотя кое-какие ошибочки есть, но в пределах. Готовься в дальний путь – кстати, как у тебя с немецким?

А дальше – Бремен, завод Дешимаг. Где наши, советские экипажи принимали новенькие лодки XXI серии. Рабочее место акустика, в точности как на той лодке, где был экзамен. И даже появился подчиненный, старший матрос Сыромятко, ответственный за электрическую часть, чтоб все исправно работало. «А также, по боевому расписанию, на гидролокаторе, могу пеленг взять, дистанцию определить. Но узнать, что там шумит, вражеская лодка подкрадывается, или каракатицы скрещиваются, это уж только вы!»

Отчего не обойтись одним локатором? Это объясняли еще в учебке, на первых занятиях. Поскольку есть такое поганое явление, работу локатора можно не только обнаружить, но и точно запеленговать, с гораздо большей дистанции, чем вы сами получите отраженный от цели сигнал. Так что лодка с локатором в активном режиме кричит на весь океан «я тут», сама не видя опасность. Оттого подводники предпочитают лишь слушать и пеленговать, а сонар включается, как правило, коротким импульсом, в последний момент, для уточнения дистанции, по уже определенному направлению. Исключения есть – форсирование минного поля, движение подо льдом или в мелководном районе. Но там, где вам предстоит действовать, этого нет.

Переход через два океана? С таким же успехом это могла быть кругосветка – экипаж не видел практически ничего, стоянки в чужих портах были коротки, и на берег сходили одни офицеры. Но человек это такое существо, что ко всему привыкает! И уже прежняя, мирная жизнь стала казаться чем-то бесконечно далеким.

А первым портом, где можно было по-настоящему размять ноги, стал Петропавловск на Камчатке. Совсем не похожий на «медвежий угол» на краю страны, описанный в романе «Богатство», прочтенном за часы отдыха в походе – Видяев рассказывал, что на севере матрос, не любящий читать, считался негодным к службе на подлодках, «без книг ты скоро спятишь». Нет, Петропавловск мая сорок пятого больше напоминал то ли военный лагерь, то ли осажденную крепость. Экипажам дали целых две недели отдыха. Относительного, конечно, – проверяли механизмы, принимали на борт провизию и топливо. Но свежий воздух! Свежевыпеченный хлеб! Кино в гарнизонном клубе!

Лодки вышли в море 31 мая. И уже в море, в ночь на 3 июня, было объявлено – война с Японией! То есть теперь и мы законно можем топить врага, но и нас потопят, если сумеют.

Первого противника встретили рано утром. Транспорт, на тысячу пятьсот тонн, как после объявил командир, шел без всякого охранения. Под японским флагом (да и не мог здесь и в это время оказаться наш, а тем более союзник), значит, законная добыча для «белой акулы». Атака сложности не представляла – заняли позицию, выпустили торпеды. Как сказал командир БЧ-3, могли даже обычными прямоидущими стрелять, а не ценными СН, не промазали бы – но первая цель!

После долго не происходило ничего. Лодке приказали быть в завесе, прикрывающей Курильский десант, причем позиция была наиболее удаленной к востоку, в океан. 21 июня было принято оповещение по флоту, в море японская эскадра. 22 июня уточнения о месте врага не последовало – Одзава свернул на восток, и на какое-то время самолеты-разведчики его потеряли. А в три часа дня акустик доложил командиру – есть контакт! Очень слабый, на пределе слышимости, но устойчивый, пеленг удалось взять.

Н-13 двинулась навстречу. Еще через час акустик понял, что контакт смещается вправо – значит, цель пройдет к западу от нас. Лодка легла на курс перехвата, в 16.30 оператор радара засёк воздушную цель, и командир приказал погрузиться. Через десять минут над этим местом пролетел японский самолет, ведущий противолодочный поиск, но летчики уже не увидели ничего.

Японцы (а кроме них тут не могло быть никого) приближались. Если только они не изменят курс, то пройдут как раз мимо затаившейся лодки. Строй стандартный, впереди завеса эсминцев, по бокам тоже, но менее плотная, а ядро эскадры – три больших корабля. Проходят все же чуть в стороне, – но если подсуетимся, то на малошумном ходу как раз поднырнем под край завесы!

Винты эсминцев слышны уже невооруженным ухом. На некоторых кораблях работают гидролокаторы – надежда, что немецкое резиновое покрытие на корпусе сыграет свою роль? Все же лучше нырнуть на глубину восемьдесят, так, эсминцы прошли, теперь наверх – место больших кораблей определено на планшете, успеваем!

Вышли на перископную. Головной корабль был определен как линкор тип «Исе». В кильватер ему шел второй линкор, авианосец был отдельно, по ту сторону колонны. Две минуты до пуска торпед!