В итоге военные были многочисленны, сохраняли власть, но существовали буквально в социальном вакууме.
Снизу привычно подчинялись – своеобразные «ментальные крепостные», иногда волей штабов и религиозными установками становящиеся этакими солдатами-рабами – даже вопреки экономическим задачам корпораций. Способными эффективно воевать не в последнюю очередь, оттого, что «счастлив лишь мертвый». Заодно военные таким способом охраняли от корпораций свою власть.
Наверху боялись повторения тридцатых и уступали в течение всех тридцатых, пытаясь как-то использовать такую активность, но совершенно не хотели идти ко всеобщей катастрофе (в 1944–1945 годах, тенденция уже заметна в высшей степени). Наиболее разумные из высших военных Японии вместе с кругом «высших управляющих» искали выход из тупика – собственно, Коноэ именно для того и создал свое «Общество любителей чайных церемоний».
Но в том-то и дело, что системный выход им, как и всей Японии, могли предложить лишь США со своим «сетевым» мироустройством! (ага, подумал Берия, – писал явно или выходец из 2012 года, или тот, кто хорошо знаком с их идеями и лексиконом). Именно потому за контакты с СССР уже в бессмысленной форме выступили немногочисленные военные, желающие сохранить систему мироустройства, но избежать катастрофы – и как раз они-то остались в полной политической изоляции. Потому что брать за основу советское общество – наиболее мыслящим группам представлялось принципиально бессмысленным. Зачем надстраивать свою пирамиду еще одной «малоустойчивой вершинкой», создающей только дополнительный гнет?
Именно поэтому американцам в конечном итоге подчинились не только интеллектуалы, но и подавляющее большинство населения, которое в целом без эксцессов приняло «демократический» порядок, приспособив его под свою специфику. (ну точно, писал тот, кто знал историю мира «Рассвета»).
Послевоенной Японии невероятно повезло с массовой гибелью офицеров среднего и старшего (но гораздо реже высшего) звена в самоубийственных атаках. Были в массе выбиты носители национальной шизофрении на почве глубокого социального невроза, отраженного в синтоизме, больные «отключением действительности» и загонявшие нацию в непроходимый цивилизационный тупик, буквально выжженный в социальном интеллекте, «счастлив лишь мертвый» из марша скорби.
– Прочел? – спросил Сталин. – И чтоб было ясно: это не личное мнение Н. Ш.! В основе – опрос самих японцев, что они думают – опрашиваемые были как из числа пленных, так и в естественной среде. Так какого… такой обзор не лежал на столе у меня и прочих ответственных товарищей еще до начала войны? Мы бы все равно свое забрали, но скорректировали бы и политику и пропаганду. А что ты можешь сказать о «русские часто выигрывают войны, но у них куда реже выходит выигрывать мир»?
– У европейцев степень допустимой подлости больше, – ответил Берия, – как какой-то француз назвал нас «варварской нацией», потому что мы «соблюдаем международные договоры». В то время как у них «джентльмен всегда хозяин своего слова – когда выгодно, даю, когда надо, беру назад».
– И этот дурак еще отвечает у меня за разведку и контрразведку?! – взорвался Сталин. – Да кто и когда видел честность на войне? Да, ты верно сказал – ну не приходилось нашему народу вариться в том змеюшнике, каким была Европа. Потому у нас в уме лишь два состояния: или вы нам смертельный враг, или «приходите на землю русскую с миром и торгом», как в фильме Александр Невский битым немцам говорит! А у них – не два, а три. Как товарищи из будущего рассказывали – у них для масс было, «мы в осажденной крепости, кругом враги, завтра на нас нападут». А люди видели, что не нападают, а очень даже торгуют, улыбаются, слова о мире-дружбе говорят, всякие там «Союз-Аполлоны» запускают. Но очень немногие, самые умные, замечали, что в основе всего – глубокая позиционная игра, чтобы на будущее, они стали сильнее, богаче, а мы – слабее. Причем заметно это было лишь по большой политике – внизу, простые люди даже и с их стороны могли ничего не замечать! И не надо искать тут всеобщий заговор, некое тайное общество, которое столетиями проводит свой зловещий план по захвату мира. Истина же в том, что такого масонского ордена нет – и в то же время он есть. Так же как фюрер у японцев – «виртуально», как бы наши потомки сказали. Ну вот так.
Берия прочел еще одну бумажку, из той же папки. Относящейся, казалось, совсем к иному. Из пояснения следовало, что где-то в Красноярске ломали старый купеческий дом, мешавший постройке заводских корпусов. И нашли замурованную железную коробку, а в ней записку, написанную еще в конце прошлого века. Где купец такой-то извещает, что «фундамент под строением сделан из расчета на стену в четыре кирпича, а клали в два, так что если когда надумают перекладывать дом, то фундамент переделывать не надо, выдержит». О потомках, выходит, думал, – да нет, о наследниках своих, считая что тем домом детки его будут владеть вечно![38]
– Так и Запад, – усмехнулся Сталин, – у них правило, что игра всегда со вторым, с третьим, с четвертым дном. Не просчитано детально – тут подлинно всеведущим надо быть, но чтобы тенденции сложились в нужную сторону. В уверенности, что те, кто придут после, этим воспользуются, подхватят, разовьют. А мы думаем – Тайный орден: все видит, всем руководит. Как они в свое время со своими индейцами: ведь не давили до упора, а – войнушка, затем мир на таких условиях, чтобы противник слабел. А как ослабнет – все повторить. Это – Европа, где войны на полное истребление все же были не так часты, а вот такой крысиной возни выше крыши. У нас такой практики не было. Ты понимаешь, как нам сейчас повезло, что мы расклад на будущее, по крайней мере, на наиболее вероятной его линии, знаем? И не имеем права проиграть! Конкретно и сейчас, что там во Вьетнаме творится?
– Провозглашена Демократическая Республика Вьетнам, где задают тон коммунисты, – ответил Берия, – и товарищ Хо Ши Мин во главе. В руках новой власти все крупные города Севера, как Ханой и Хайфон, разоружение японских войск в целом завершилось. На юге сложнее – но в общем события развиваются в русле мира «Рассвета». К сожалению, коммуникация от нас туда сильно затруднена. Но и у французов, в отличие от той реальности, нет войск, чтобы привести свою бывшую колонию к покорности. А США и Британия воевать и укладывать в гробы своих солдат за французский интерес явно не хотят.
– Все перечислил и ничего не заметил, – буркнул Сталин, – ладно, вопрос первый, на понимание. Отчего и там было, ДРВ на севере, всякая сволочь на юге?
– Католики, – ответил Берия, вспоминая аналитическую записку по Индокитаю, – так было исторически, что на юге, Кохинхина, управляемая непосредственно французским губернатором. А на севере, Аннам, где сохранялась хотя бы для вывески императорская власть. Следствие – гораздо больший процент католиков вообще и образованных в частности, среди местного населения. Которые были самой лояльной общиной сначала к французам, затем к Европе вообще. В дальнейшем на расклад «север-юг» еще и соседство с коммунистическим Китаем повлияет, но это будет в пятидесятые-шестидесятые. Сейчас же пока и в Китае коммунисты на юге слабы.
– Правильно, – заметил Сталин, – а теперь вопрос второй. Если Франция не может найти достаточное число своих солдат… То кто там стоит на границе, кого британский союзник щедро готов уступить?
– Банда Достлера, сорок тысяч голов, по которым плачет веревка. Бывшие эсэсманы и прочая сволочь со всей Европы, «герои» еще Варшавы. После того, как они отличились в Африке, усмиряя британскую Кению так, что там вообще населения не оставалось, где они прошли, их перебросили в Индию. Где, однако, у англичан хватило ума не спускать с поводка – войска, которые британцы послали в Бирму и Малайю, в большинстве индийские, ну как бы они отреагировали, если бы у них дома устроили резню? Вся затея с попыткой создать в Британии свой Иностранный Легион это очередное «озарение» Черчилля – теперь же правительство Эттли всерьез думает над продажей всей банды оптом французам, у которых соответствующий опыт больше.
– А теперь представим, что договорятся, – сказал Сталин, – и что в результате? Черта с два усмирят, конечно – Вьетнам, это куда похлеще Брянских лесов, и с партизанскими традициями у товарищей все в порядке. Но к каким политическим последствиям это приведет – если учесть, что Вьетнам не Италия, нет нам ни «красных бригад», нами обученных, ни Советской Армии на территории? А «дядя Хо» прежде всего националист, а уже после коммунист?
– Ну, учитывая одну репутацию Достлера, не говоря уже о том, когда начнутся зверства – против поднимутся все, как в Италии. И католики тоже – здесь будут вместе с коммунистами, а не против них.
– Теперь понял? – спросил Сталин. – Вот только наших там не будет, как в Италии, чтобы скомпенсировать размыв коммунистов всякими там… Я даже в идейной чистоте товарища Хо при таком раскладе далеко не уверен! «Народный фронт» вместо руководящей и направляющей компартии, которая и сама-то при этом вполне может пойти по пути Хейса в Испании[39]. Американцы с британцами тогда придут не врагами, а все в белом, еще и совместные предприятия организуют, а красный цвет вьетнамской революции уйдет в забвение. Годам к шестидесятым у нас вполне можно ждать становление Вьетнама как «Азиатского Тигра», вроде Гонконга и Сингапура – вместо твердого коммунистического союзника. И будет в Камрани база не наша, а англичан или американцев, или вообще французов. И не будет никакой вьетнамской войны, которая там здорово подкосила США. Как думаешь, это в интересах СССР?
– Так и в той истории французы воевали там в основном руками немецких «легионеров», – заметил Берия, – хотя они там были раскассированы по отдельным батальонам и даже ротам, в провинции. Значит…