– Вот с этого и надо было начинать, – откликнулся Шумилов. Два месяца назад в Плесецке подобный вопрос ему задавал Бугров. Проблема кадрового голода и идеологического вакуума уже давно висела в воздухе. Пока можно было жить на старых, еще догорбунковских ресурсах, но именно пока. – Сложный вопрос. Есть у меня пара идеек, но решать надо всем вместе – ты, Бугров, Анютин, Семенов, Трубников, Прутков. Соберемся и обсудим.

– Ладно, Паша, пошли. Ужин остыл, уже темнеет, – напомнил Строгов, – скоро гости приедут.

– Пошли, – согласился Шумилов и принялся сматывать удочку. Строгов заметил, что вместо крючка к леске была привязана просверленная монета.

– Зажрались рыбы, даже на такую наживку не клюют.

– Надо было рубль привязывать, – рассмеялся Павел. – Ладно, собираемся. Точно охранники без нас весь ужин съели.

Шумилов понимал, что Строгов не просто так завел этот разговор. Вопрос о Большой Идее, о Цели, идеологии, в конце концов, давно был в подвешенном состоянии. Строгов спокойно относился к религии. Человек образованный, долгое время проработавший в КГБ и прекрасно знавший, как создают религии и «святых подвижников». Именно по инициативе Строгова в храме Василия Блаженного каждую Пасху с прошлого года стал сходить божественный огонь. Новое чудо, до этого практиковавшееся только в Иерусалиме, благотворно сказалось на влиянии СССР в христианских странах.

Владимир Петрович сегодня прозондировал отношение Шумилова к этому вопросу и получил твердый однозначный ответ. Значит, впоследствии он не будет предлагать утвердить государственную религию, раз Шумилов против. От Шумилова очень многое зависит. Второй человек на советском политическом Олимпе, в его руках все нити управления огромной страной. Павел Николаевич контролирует производство, бюджетное финансирование, торговлю. Это настоящий премьер-министр в стиле Ришелье, человек, не любящий появляться на телеэкранах, но имеющий огромную реальную власть.

Строгов тоже не последний человек в СССР. У него МВД, он контролирует информационные потоки в стране, у него осталось влияние в КГБ. А самое главное: и Строгов, и Шумилов, и Бугров были старыми друзьями. В отличие от многих подобных случаев, их дружба выдержала проверку властью. Владимир Петрович знал – Паша Шумилов никогда не использует свое положение и власть во вред своим старым друзьям.

«Политика, политика, черт бы побрал эту политику!» – думал Шумилов, приближаясь к охотничьему домику. В кои веки выбрался посидеть на берегу с удочкой, и тут не обошлось без политики! Между деревьями уже виднелся высокий дощатый забор, ограждавший лесной дом от посторонних. В надвигающихся сумерках маяком светились окна второго этажа. В воздухе витал запах дыма и нежный аромат шашлыка. Желудок отозвался громким урчанием, напоминая хозяину о необходимости подкрепиться. Сегодня днем, пока Шумилов сидел на берегу, а Строгов бродил по лесу с лукошком, егерь с ребятами из охраны подстрелили молодого кабанчика. И в данный момент кабанчик жарился на углях, над настоящей жаровней. Никаких сковородок, никаких газовых и электрических плит, только настоящие угли и насаженные на железные, кованые вертела куски свежего истекающего соком и жиром мяса. Божественный ужин, ни одной ресторанной кухне не сравниться. Жаль только, бывает редко. Последний раз такое было в июле, когда маршал Семенов отмечал день рождения.

Ужин удался на славу. Нежное, прожаренное на углях мясо, черный хлеб, квашеная капуста и соленые грибы. Никаких излишеств, как это бывает на торжественных кремлевских обедах.

– Хорошо. Давно так вкусно не ужинал. – Строгов вытер руки салфеткой и откинулся на спинку стула.

– Так приезжайте почаще, Владимир Петрович, – моментально отреагировал заведовавший охотничьим хозяйством егерь Антоныч. – Я тут без людей совсем одичаю.

На улице послышался шум машин. Петр быстро поднялся из-за стола и направился к двери. Шумилов поднял глаза на настенные часы: пять вечера. Все правильно, гости собираются.

– Как там банька? – поинтересовался Строгов.

– Все готово, Владимир Петрович, с обеда топится. И пиво, и квасок в подполе припас, – отозвался Антоныч, не отрываясь от сочащегося салом кабаньего ребра.

– Хорошо. Значит, пусть с дороги перекусят, отдохнут, а затем и попаримся.

– Не тяжело ли будет в бане после такого ужина? – заметил Шумилов.

– Не на пустой же желудок. Пока ты рыбачил, у меня живот от голода свело.

– От правильной русской бани с кваском и пихтовым веничком еще никому плохо не было, – ревниво вмешался Антоныч. Замечание Шумилова его обидело.

– Ладно, ладно. Главное, чтоб к тому времени, как попаримся, вторая партия подоспела.