И бредет, бредет по зеленоватой воде. Но почему она стала такой холодной? Прямо ледяная. И его трясет мелкая дрожь… Он выходит наконец на берег и ложится на горячий песок. Так сладко лежать на горячем песке, и сил нет — слипаются веки…

Клаус — Дмитрий Иванович Алферов — открыл глаза: «Где я?! Сколько я пробыл здесь?..»

Высокие сосны коричневели в предрассветной мгле. В одну из них уперся радиатор «мерседеса». Лес был прибранный. Это был немецкий лес. Какая-то пичужка вспорхнула с ветки и села на радиатор. Алферов, попытался приподняться, но тут же глухо охнул от боли в плече. Голова была ясной, но кружилась от слабости. Значит, фён прошел.

Пичужка была верткой и веселой. Это не райская птичка, а обыкновенный поползень. И боль в плече, и эта пичужка, и запах земли на рассвете — все говорило о том, что это еще не смерть. Надо выбираться отсюда. Час возвращения на Родину теперь уже близок. Надо было жить и работать.

Примечания