Конни заплакала.

— Не плачь. Чего ты от меня теперь хочешь? У нас с тобой даже нет ни в чем полной уверенности. Перестань плакать.

Конни продолжала плакать, не заботясь о том, чтобы вытереть лицо. Сквозь всхлипы она попросила:

— Найди Альберта. Найди его!..

— Найти его? И что потом?

— Не знаю, — призналась она. — Твое сердце само подскажет, как следует поступить.

— Не впутывай, пожалуйста, сюда мое сердце, — бросил Спенсер, но тут же смягчился: — И что ты советуешь мне сделать, когда я разыщу его? Расцеловать в обе щеки?

— Тогда ты будешь знать, что делать, детектив. Я полагаюсь на тебя, — содрогаясь от рыданий и хлюпая носом, заверила Конни.

— Ты думаешь, Альберт тут же сознается в содеянном? Ты его не знаешь, Конни.

— Знаю. Я его знаю.

Спенсер покачал головой:

— Нет, ты его совсем не знаешь. — И он подумал, не рассказать ли ей о Натане Синклере. Но тут же отказался от этой мысли. Разве она уже не достаточно наказана?

Он решил сменить тему разговора и спросил о Джиме.

— Да, — ответила она. — Каждое воскресенье. Он приезжает сюда каждое воскресенье.

— Ты смеешься, — не поверил Спенсер. — Неужели каждое воскресенье? — На самом деле он удивлен не был. — И чем он сейчас занимается?

— Не очень преуспел. Работает менеджером в банке.

— Он учился в Дартмуте, чтобы стать банковским менеджером?

— Нет, — ответила Конни, — он учился в Дартмуте, чтобы стать юристом, а затем политиком, но он… изменил, решение.

— Изменил решение? Но колледж он окончил?

— Насчет этого он тоже изменил решение, — произнесла Конни с задумчивой нежностью.