— Нет, — не глядя на меня ответила она, что-то записывая в большую тетрадь.
— Курсовая? По какой теме? — Спросил я, чтобы завязать небольшое знакомство, на тот случай если вдруг захочется куда-нибудь отойти.
— Культура и философия Серебряного века. — Посмотрела на меня незнакомка большими светло-серыми глазами, а её пепельные волосы, уложенные в высокую причёску, как будто бы подчёркивали, якобы и она сама только что перенеслась из тех далёких времён. — Вам что-то об этом говорит? — Спросила она с вызовом.
— Брюсов, Бальмонт, Блок, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова, Есенин и Маяковский. Дальше можно не пытать, не скажу, так как не знаю.
— А я думала, вы кроме своего спорта больше ничем и не интересуетесь, — усмехнулась незнакомка, кивнув на стопку спортивной периодики, и снова углубилась в свою работу.
«А мне пока не до Гумилёва с Ахматовой, — мысленно ответил я незнакомке. — Мне бы с футболом семидесятых годов разобраться, которого я в силу возраста не видел. Кто есть кто, что собой представляют тбилисское, московское, киевское и минской „Динамо“. В каком состоянии сейчас находится ворошиловградская „Заря“, в каком ЦСКА, в каком московское „Торпедо“. Что в спортивной жизни происходило в последние пять лет? Вот что для меня сейчас важно».
Немного пожелтевшие страницы, в которые я углубился словно в детективный роман, мне сообщили много интересного. Например: наша сборная пролетела мимо чемпионата Европы 1976 года, проиграв в предварительном четвертьфинале сборной Чехословакии, но Лобановского никто с занимаемой должности старшего тренера не снял. Всё же он со своим «Динамо» выиграл Кубок кубков и Суперкубок. Более того его сборная собранная на основе киевского «Динамо» заняла третье место на летней Олимпиаде в Монреале. Но затем необъяснимо главную команду страны возглавил Никита Симонян и, по сути, провалив отборочный турнир к чемпионату Мира 1978 года в Аргентине, тоже не был снят!
«А теперь Никита Павлович проваливает отбор к следующему чемпионату Европы 1980 года, и всё без последствий. Чудны дела твои Господи?» — подумал я, оторвавшись от газетной подшивки. И в этот момент толстая в хорошем переплёте книжка прилетела от соседки и ударила мне по руке.
— Извините, — пролепетала незнакомка с пепельными волосами, которая попыталась всю свою внушительную стопку книг разом отнести библиотекарю.
— Ничего, — буркнул я. — Давайте подсоблю. Тяжёлая литература в ученье, помогает потом на работе. Так?
— Не знаю, — улыбнулась девушка, чьи книги я разом взял в свои загребущие руки и понёс в сторону стойки выдачи книг.
— Меня, кстати, зовут Никон, то есть Володя Никонов. Если оставите телефончик, то можем ещё раз встретиться здесь в библиотеке. Поверьте, мне ваши книжки носить не сложно.
— Очень приятно Жанна, — усмехнулась девушка и сказала, — телефон я вам оставлю, но библиотека не лучшее место для свиданий.
— Тогда возьмём томик поэтов Серебряного века и посидим где-нибудь в кафе. Только я из Ворошиловграда приеду ровно через неделю, 15-го вечером. Дождётесь?
— Не знаю, — улыбнулась красавица с большими светло-серыми глазами.
Глава 6
Во вторник 10-го апреля на ворошиловградском стадиона «Авангард», который в лучшие годы вмещал 40 тысяч человек, сегодня было не многолюдно. Навскидку тысяч 15 или 16 самых верных болельщиков поддерживали свою удивительную команду, прославившуюся в 1972 году, сенсационно выиграв золото чемпионата СССР. Тогда далеко не звёздных парней из Ворошиловграда привёл к успеху Герман Зонин, разгромив по ходу всех футбольных грандов Советского союза. Но, как и во всех сказах, лишь куранты пробили двенадцать часов, карета превратилась в тыкву, а «Заря» стала обычным невзрачным середняком высшей лиги.
Однако сегодня середняк выглядел на поле более сыграно и слаженно, чем наш амбициозный «Спартак». Хотя надо признать такого давления на ворота Дасаева как несколько дней назад в Донецке хозяева не оказывали. В начале игры шквал атак «Зари», который привёл к голу Анатолий Быкова, потушил ответный мяч Георгия Ярцева, убежавшего один на один после дальней передачи Юрия Гаврилова. И теперь шла равная игра с небольшим преимуществом ворошиловградцев, на которую я смотрел естественно со скамейки запасных.
— Спокойно, Никон, — приговаривал сидящий рядом Николай Петрович Старостин, когда я вскакивал со скамейки, реагируя на творящийся в полузащите бардак. — Только в перерыве Косте ничего не говори.
— Не скажу, я же обещал, что буду молчать, — пробубнил я, вновь опустившись на лавку. — Вы же сами не слепой, видите, что один левый фланг у нас кое-как работает, где Гаврилов взаимодействует с Шавло. Мишу Булгакова в атаке закрыли на глухо. До Геры Ярцева мяч элементарно не доходит, ведь на правом фланге у парней тихий час! Б…!