Когда я попала в первый раз, все стали подходить ближе; когда попала во второй раз, все хором ахнули; когда же хотела бросить нож в третий раз, войдя в раж, Иоанн начал сбивать меня, просить остановиться и передохнуть. К всеобщему гулу еще Арен подключился и начал орать, чтобы я не слушала того бандита и быстрее со всем заканчивала. Ума не приложу, из-за звуковой это произошло атаки или я действительно потеряла свою «волну», но нож отскочил от мишени. Напряжение возросло еще больше. Чудесно.

Я сделала пару глубоких вдохов-выдохов, отстранилась от шума, который больше не давал мне нужной энергии, и применила тайную технику — представление вместо цели недруга. Раньше это был преподаватель по математике, прилюдно доводивший меня до слез. Теперь же первенство возглавил новый претендент, от которого у меня знатно подгорало, — Роджер Уилкинс. Представив его надменное ухмыляющееся лицо, я со всей яростью кинула, нет, швырнула последний нож. Все, затаив дыхание, уставились на мишень…

— Да! — воскликнула я, чуть не запрыгав от радости.

Три ножа прочно засели в деревянном круге. Не знаю почему, но наблюдавшие за этим представлением разбойники вдруг тоже радостно загудели, будто фанаты футбола, чья команда забила решающий гол.

— Хм, молодец. Не думал, что справишься, — разочарованно проговорил Иоанн и пошел вынимать ножи из мишени. Вернувшись, он еще раз осмотрел оружие и спросил: — Может, еще поспорим?

— Нет уж, я умею вовремя останавливаться.

— Умная, ловкая, хитрая — ты нравишься мне все больше. Может, действительно тебя украсть? — сверлил он меня вопрошающим взглядом, от которого я почувствовала себя в опасности.

«Действительно?! Похоже, он перебрал с выпивкой, а это как бомба замедленного действия, что делать?»

Но вдруг Иоанн голосисто засмеялся, словно рассказал какую-то пипец смешную шутку, понятную лишь ему самому. А от этого стало еще страшнее. Вообще нельзя предугадать, что может выкинуть незнакомый пьяный человек.

— Пошли, угощу тебя чем-нибудь, заслужила, — сказал Иоанн, вернув оружие законному владельцу.

«Просто так покормят?!» — обрадовалась я, не веря свалившемуся счастью.

— А мой спутник? — ненавязчиво поинтересовалась.

— Его потом покормишь. После меня, — добавил он, приобняв за плечи.

— Прошу не забывать, что это у меня есть желание, — холодно отчеканила, пытаясь охладить его пыл.

— Надеюсь, оно устроит и меня.

— Ага, сейчас.

— Так скоро?

— Шучу.

Находиться за столом, полным грубых мужчин подшофе, было то еще удовольствие. Из-за в равной степени сильных чувств голода и дискомфорта я поспешно закидывалась мясом и овощами, почти не прожевывая, чтобы за короткий срок заполнить желудок и уйти с братского пира. Правда, и тут без неловкой ситуации не обошлось… Из-за неподобающего обращения с едой она меня наказала, и я подавилась. Причем так, что мой кашель перебил мужской басовитый гул, привлекая еще больше ненужного внимания. И тут мне протягивают кружку — на, запей, — я, у которой из глаз уже ручьем текут слезу, беру ее, делаю несколько глотков и начинаю кашлять еще больше. Но теперь уже не из-за еды, а обжигающе крепкой жидкости, сдавившей горло и лавой хлынувшей по пищеводу. Разбойникам-то было весело за мной наблюдать, а я думала, что помру. Жидкая смерть разъедала внутренности и не позволяла нормально дышать! Задохнуться — без вопросов. Как они эту бодягу кружками хлестали? Какое здоровье надо иметь, чтобы выжить после такого званого ужина?

Но тут к застолью присоединился и Робин — от его цепкого недоумевающего взгляда меня немного отпустило. Заметив в кругу своего коллектива одного из пленных, главарь мигом оглянулся в сторону Арена, проверяя, не развязан ли тот. Мне и так было плохо от местного пойла, а тут еще сцена надвигалась, когда начальство начнет бранить подчиненных за ненадлежащее обращение с пленными, но Робин неожиданно поступил иначе: велел привести к столу и Арена. Это решение вызвало у меня внутренний диссонанс, ведь являлось крайне нелогичным.