— Ты стоишь на ней, — ответил архивариус. — У вас в Стокгольме все страдают топографической тупостью?

— Такой уж я родилась, — сказала она, не зная, что говорить дальше.

— С кем ты должна встретиться?

Анника пожала плечами.

— Я уже безнадежно опоздала, — сказала она.

— Но тогда тебе надо пойти погреться, — заявил он. — Позволь предложить тебе чашку чаю.

Она принялась лихорадочно искать предлог, чтобы отказаться, но Блумбергу не было никакого дела до ее колебаний. Он уверенно взял ее под руку и зашагал.

— Я живу в маленькой двушке в нижней части городка. Там не слишком роскошно, но что остается делать старику, если он уже не вписывается в общество потребления?

Она попыталась осторожно высвободить руку, но с равным успехом могла бы вырваться из слесарных тисков.

— Не так уж часто такому парню, как я, удается заполучить такую гостью, да еще из столицы.

Он приветливо улыбнулся, и она постаралась не отвечать на его улыбку.

— Интересно, кто ты? — поинтересовалась она. — Пантера, Тигр или Лев?

Он откровенно посмотрел на нее и не стал притворяться, что не понял вопроса, только крепче прижал Аннику к себе. Дома исчезли у них за спиной, они приблизились к щиту с запрещением движения транспорта. Анника повернула голову влево. Они проходили мимо линии электропередач и направлялись к леску.

— Ты живешь здесь, в лесу?

Он не ответил, и в следующий момент она как будто снова оказалась в туннеле, земля дрогнула у нее под ногами, она услышала чье-то частое трудное дыхание, потом поняла, что это дышит она сама, и почувствовала, что рот у нее полуоткрыт.

— Нет, — сказала она. — Я не хочу, пожалуйста.

Ноги ее подкосились, и она бы упала, если бы Блумберг, сладко улыбаясь, не подхватил ее за талию.

— Ты же репортер, — сказал он. — По-настоящему любопытный маленький репортер. Ясно же, что тебе просто необходим хороший сюжет, не так ли?

Она снова явственно разглядела над собой трубы туннеля и заплакала:

— Отпусти меня!