– Нет проблем. Присядьте. Я мигом.

Спец устроился за письменным столом, заставленным какими-то мудреными приспособлениями, и, несмотря на данное обещание, не слишком спешил. Впрочем, Катя его не торопила, понимая, что в столь деликатных делах спешка не лучший товарищ.

– Сколько нам лет? – осведомился он, не поднимая головы.

– Двадцать три, – не задумываясь, ответила Катя. – Месяц и день – на ваше усмотрение.

– Вы уже решили, какую из трех фотографий будем прикреплять?

– Без разницы. Поскольку они мне нужны все.

Он оторвался от работы и вопросительно поднял бровь:

– Не понял.

– Те, что останутся, прикрепите на другие паспорта, которые у меня при себе.

Теперь он поднял и вторую бровь.

– Вы собираетесь иметь несколько паспортов?

– Совершенно верно.

– Мадемуазель, вы меня интригуете. Уж не шпионка ли вы международного класса? А может серийный убийца?

– Будь я шпионкой, мне не было бы нужды прибегать к вашим услугам. А если будете докучать мне своим любопытством, можете стать очередной жертвой «серийного убийцы».

– Не кипятитесь, уважаемая Кэтрин Григ. Это действительно не мое дело. Я просто, по ходу дела, болтал с вами, чтоб вы не скучали. Но дополнительные документы будут стоить вам дополнительной платы.

– Не беспокойтесь. Я это понимаю.

Больше они не разговаривали. Спец трудился молча.

Наконец, он вручил Кате ее новый французский паспорт. Она внимательно изучила вписанные в него данные и долго разглядывала фотографию, оставшись ею довольна. Затем протянула ему имевшиеся при ней паспорта:

– Вот. Замените в них фотографии.

Раскрыв оба паспорта – настоящий, на имя Погодиной Екатерины, и фальшивый, на имя Черновой Галины, Спец положил их перед собой, вгляделся в фотографии, сверяя их с оригиналом. Напряжение исчезло с его лица. Он понимающе улыбнулся и, кивнув головой, склонился над верстаком с прессовальной машиной. Катя скрежетала зубами от злости, перебирая в уме варианты, как можно было бы избавиться от этого наглого типа – уходя, поджечь дом, застрелить, подсыпать яду. Как на зло у нее не было при себе ни пистолета, ни яда, ни даже спичек.