Внешне Пол отличался от Джоя, как небо и земля, но сердцем напоминал брата-близнеца. Агнес шокировала его, предложив немедленно пойти в его дом, в его спальню. Покраснев до корней волос, чего никогда не случилось бы с героями его любимых приключенческих романов, Пол забормотал, что так скоро он не ждал от неё физической близости, но она заверила его, что ему ничего и не обломится.
Оставшись с ним наедине, Агнес, не обращая внимания на его смущение, сняла блузку и бюстгальтер и, прикрыв руками грудь, повернулась к Полу изуродованной спиной. Если братьям-близнецам отец давал уроки любви к господу открытой ладонью и кулаками, то дочь предпочитал учить тростью и плёткой, твёрдо веря, что подобное прикосновение к её плоти разрушающе подействует на грех. Шрамы покрывали спину Агнес от плеч до ягодиц, бледные шрамы и тёмные, перекрещивающиеся и сливающиеся друг с другом.
— У некоторых мужчин пропадало всякое желание, когда их руки касались моей спины. Я пойму, если ты окажешься одним из них. Она неприятна глазу, а на ощупь напоминает дубовую кору. Поэтому я и привела тебя сюда, чтобы ты знал обо всём, прежде чем решать, хочешь ли ты прийти туда… где мы сейчас.
Пол заплакал, расцеловал шрамы и заверил её, что для него она прекрасней всех женщин на свете. Какое-то время они постояли, обнявшись, его руки гладили ей спину, её груди прижимались к его груди, дважды поцеловались, почти что целомудренно, прежде чем она надела блузку.
— Мой шрам — моя неопытность, — признался он. — В некоторых вопросах мои знания равны нулю, Агнес. Я бы ни на что не променял мои годы с Перри, но, при всей своей насыщенности, наша любовная жизнь не включала… Ну, я хочу сказать, ты можешь найти меня неумёхой.
— Я нахожу, что ты ни в чём никому не уступаешь. А кроме того, Джой был отменным любовником. И всему, чему он научил меня, я могу поделиться с тобой. — Она улыбнулась. — Ты найдёшь, что я очень хорошая учительница, и я чувствую, что из тебя получится прекрасный ученик.
Они поженились в сентябре, гораздо позже, чем предрекала Грейс Уайт. Но догадка Грейс оказалась ближе к реальности, чем догадка её дочери, поэтому Целестина месяц трудилась на кухне за двоих.
Вернувшись из Кармеля, где они проводили медовый месяц, Агнес и Пол обнаружили, что Эдом полностью очистил квартиру Джейкоба. Архивы и книги усопшего он подарил университетской библиотеке, и эта коллекция могла утолить аппетиты любого профессионала или студента, которых интересовали рукотворные катастрофы и параноическая философия.
Удивив не столько остальных, как себя, Эдом передал в библиотеку и свои архивы, с торнадо, ураганами, приливными волнами, землетрясениями и вулканами, сосредоточившись исключительно на розах. В своей квартирке сделал косметический ремонт, покрасил стены в более яркие тона, а книжные полки уставил томами по садоводству, планируя по весне значительное расширение розария.
В его чуть ли не сорок лет любовь к природе, которую он боялся едва ли не всю сознательную жизнь, давалась ему нелегко. По ночам он иной раз лежал без сна, уставившись в потолок, ожидая самого разрушительного за столетие землетрясения, и избегал гулять по берегу, помня о возможных цунами. Время от времени он ездил на могилу брата, садился на траву у надгробного камня и озвучивал ужасные подробности беспощадных штормов и других природных катастроф, а также любимую Джейкобом статистику, связанную с серийными убийцами и бедствиями, причиной которых становились созданные человеком сооружения и машины. Визиты эти вызывали приятную ностальгию. Но он всегда приходил с розами и приносил новости о Барти, Ангел и других членах семьи.
Когда Пол продал дом, чтобы переселиться к Агнес, Том Ванадий занял квартирку Джейкоба. Он вышел в отставку, закончив службу в полиции, но сутану надевать не стал. Взял на себя управление благотворительной деятельностью семьи, объем которой постоянно увеличивался, и создание благотворительного фонда, имеющего определённые налоговые льготы. Агнес предложила несколько удачных названий для этой организации, но большинством голосов все её предложения были отвергнуты, и, несмотря на её возражения, фонд зарегистрировали под названием «Служба Леди-Пирожницы».
Саймон Мэгассон, у которого не было ни семьи, ни родственников, оставил всё своё состояние Тому. Его это крайне удивило. Сумма оказалась весьма значительной. И Тома, пусть он и снял с себя все обеты, в том числе и обет бедности, смущало свалившееся на него богатство. Но он быстро нашёл решение, успокоившее его душу: пожертвовал все наследство «Службе Леди-Пирожницы».
Их свели вместе два удивительных ребёнка, убеждение, что Барти и Ангел являются частью неведомого им замысла с далеко идущими последствиями. Ибо задумки бога открываются нам, если такое вообще случается, лишь по прошествии длительных отрезков времени. Boт и теперь, по прошествии трёх, заполненных всяческими событиями лет, они не видели еженедельных чудес, ни на небе, ни на земле им не открывались божественные знаки вроде неопалимой купины или других форм внимания к ним высших сил. Ни Барти, ни Ангел не поражали их новыми достижениями, более того, они вели себя как два обычных вундеркинда, разве что он был слеп, а она служила ему глазами в этом мире.
И семья не жила в ожидании из ряда вон выходящих свершений Барти и Ангел, для них дети не стали центром, вокруг которого вращалось все остальное. Вместо этого они творили добрые дела, разделяя удовлетворённость, которую приносила всем и каждому работа в «Службе Леди-Пирожницы».
Жизнь шла своим чередом.
Целестина рисовала лучше, чем прежде, а в октябре забеременела.
В ноября Эдом пригласил Марию Гонзалез на обед и в кино. И хотя он был лишь на семь лет старше Марии, оба решили, что это свидание друзей, а не мальчика и девочки.
Также в ноябре в груди Грейс обнаружили опухоль. К счастью, она оказалась доброкачественной.
Том купил новый выходной костюм. Выглядел он точь-в-точь как прежний.
Обед на День благодарения прошёл очень весело, Рождество принесло ещё больше положительных эмоций. На Новый год Уолли выпил на один стаканчик виски больше, чем следовало, и то и дело предлагал членам семьи сделать им хирургическую операцию, абсолютно бесплатно, «здесь и сейчас», говоря, что ему уже приходилось сталкиваться с таким заболеванием.