Киллиан развернулся и вышел.

– О боже… – пропел чей-то голос, и я повернула голову к подносу с едой. Изо рта Опи торчала половина сосиски. Домовой стоял у моего завтрака и обмахивался руками. – Он такой горячий.

Писк.

– Нет, не думаю, что ему это понравится.

Писк.

– Битзи! – Опи открыл рот. – Он наш хозяин. Не передавай мне эти образы.

Писк.

– Ты права. Я уже думал об этом. Он, наверное, занимается этим за закрытыми дверями.

– Пожалуйста, прекратите. – Я потерла лицо. – Меня тошнит от таких разговоров.

– О, тогда ты не будешь это есть? – пробормотал Опи с набитым ртом.

Я повернула голову к своему завтраку, приметив бекон, торчащий изо рта Опи. Битзи пальцем помешивала кофе. Облизав его, она снова засунула лапу в чашку.

Вздохнув, я скрестила ноги и сказала:

– Нет. Ешьте.

– О круто! Мы съели стопку блинов двадцать минут назад, но я умираю с голоду. – Опи запихнул в рот тост, масло стекало по его подбородку.

Замок на двери снова брякнул, и дверь распахнулась. Оглянувшись на своих друзей, я поняла, что они исчезли, словно их здесь и не было.

– Пошли, – рявкнул глубокий женский голос, привлекая мое внимание к двери. Я была потрясена, не увидев молодого красивого охранника Йэна. Вместо него в проходе стояла женщина в фирменной форме с символом Киллиана на груди, на ее поясе висел меч. Она была высокой, остроносой и широкоплечей. Короткие коричнево-золотистые волосы походили на перья. В проницательных карих глазах с золотым отливом плескалось отвращение. Сузив их, женщина пророкотала: – Шевелись!

«Черт». Я поднялась на ноги и осторожно направилась к двери.

– Где Йэн? – спросила я.

– Разве я разрешала тебе говорить, заключенная? – Женщина толкнула меня, и я врезалась плечом в каменную стену в коридоре. – Поэтому, черт возьми, заткнись и делай то, что тебе говорят, пока я не рассердилась.

– Тебе кто-то плюнул в кофе? – пробормотала я.