— Грабли убрал, придурок конченый! — рявкнула Хвеля, резво отскочив, и попыталась выхватить меч. — Я на групповухи не подписывалась!

Увы, не получилось, барышня запуталась в ножнах и едва не грохнулась на дорогу. Остальные, толкаясь и ругаясь, принялись ловить проявившую неожиданную прыть белобрысую, а та, пинаясь, царапаясь и кусаясь, пыталась вывернуться, осыпая нападавших в ответ отборной бранью. Некоторые выражения языкастой недотроги вызывали у балахонистых восхищённый свист, тут же сменявшийся очередным ругательством от болезненного пинка девицы. Какое-то время за счёт острых коленок и локтей, которыми она весьма метко раздавала удары, Хвеле удавалось ускользать от загребущих лап нападавших, но всё-таки, мужиков было четверо, и они в конце концов, справились с верещащей и отчаянно матерящейся девчонкой. Правда, их балахоны после схватки с будущей жертвой выглядели плачевно, зияя прорехами как от когтей тигра, и от многочисленных синяков вся четвёрка покряхтывала и шипела, двигаясь через кусты.

Спеленатую, как гусеницу, Хвелю нёс на плече один из нападавших, и поскольку ей предусмотрительно заткнули кляпом рот, она могла только возмущённо мычать и дрыгаться, упрямо не оставляя попыток освободиться. Конечно, помогало это мало. Через некоторое время группа вышла на небольшую поляну, посреди которой красовался заброшенный храм: мрачное сооружение из чёрного гранита с узкими окнами-бойницами и большими воротами, створка которых была приоткрыта. Туда и зашли мужчины во главе с Заком и понесли Хвелю дальше узким коридором, освещённом лишь чадящими факелами. Девушка притихла, силясь оглядеться, куда же её занесло — она вообще отличалась нездоровым любопытством ко всему непонятному и необычному. Коридор привёл в просторное круглое помещение, посреди которого горел костёр, а рядом с ним стоял деревянный стол с подозрительными бордовыми потёками. Это Хвеля увидела, потому как её поставили на ноги наконец, дав возможность разглядеть обстановку. Стол ей определённо не понравился, что белобрысая и выразила очередным возмущённым мычанием. Потёки напоминали кровь, и пахло тут тоже противно, нагретым металлом и слегка сладковатым запахом.

— Развязывать? — уточнил один из нападавших, вопросительно глянув на Зака.

— Ну да, — кивнул он. — К столу привязывайте, — он потёр ладони, с предвкушением ухмыльнулся и направился к стене, где висели разнообразные устрашающие инструменты.

Поскольку меч у Хвели отобрали ещё на этапе борьбы на тракте, она понимала, что в одиночку и без оружия не справится с этими бугаями. И хотя к ней подступали с опаской, начав освобождать от верёвок, белобрысая хулиганка не собиралась дёргаться. Пока не собиралась. Страха, как ни удивительно, она не испытывала, твёрдо веря в то, что сможет выпутаться из любой переделки. И не в таких бывала, помнится. Хотя, в жертву её пока ещё не собирались приносить. «Ладно, тоже интересный опыт», — бодро подумала она. Поскольку кляп ей вынули, Хвеля непринуждённо поинтересовалась:

— Это, мужики, а вы как, только грохнуть меня собираетесь?

С неё сняли последние верёвки и грубо толкнули к столу — двое бугаёв крепко придерживали за плечи, чтобы она не убежала никуда.

— А есть варианты? — буркнул один из них, хмуро зыркнув на Хвелю, и ухватив за руку, дёрнул к столу. — Ложись давай!

— Ну, как, некоторые ещё обычно надругиваются над пленницами, — невозмутимо пожала плечами девица, послушно устроившись на столе и подняв руки. — Вы как, не? Или да? Учтите, я ноги не брила давно и вообще, хоть не девственница, но на четверых не согласна! Хотя, если вы по очереди… — задумчиво протянула она, оценивающе окинув балахонистых взглядом.

— Наш бог получает наслаждение от боли и страха! — раздражённо одёрнул её тот, который в данный момент привязывал запястье Хвели к кольцу. — И нас не интересуют женщины! — зачем-то ляпнул он, покосившись на худенькое тело девушки.

Кто-то из его товарищей издал сдавленный смешок, а Хвеля открыто хохотнула.

— Ой, не заливай, а! Я ещё не видела ни одного мужика, у которого бы при виде голой бабы не поднялось настроение! — насмешливо отозвалась она.

Привязывавший её — Хвеля мысленно решила называть его Первым, — с недоумением и злостью уставился на белобрысое недоразумение, которое вместо слёз и мольбы о милосердии кривляется тут и ехидничает.

— Тебе положено бояться! — заявил он, наставив на Хвелю палец. — Тебе предстоят страшные муки во славу нашего бога!

Второй с другой стороны как раз заканчивал привязывать вторую руку пойманной к железному кольцу. Будущая жертва округлила глаза, и не думая трястись от страха, и выдала следующее:

— О-о-о, народ, так вы садисты?! — почему-то, увидев, что на лице Хвели отразилось предвкушение, Первый нервно вздрогнул и покосился на блаженную с явным беспокойством. — Ма-альчики, так что же вы молчали! — девчонка широко ухмыльнулась и демонстративно облизнулась. — Я просто обожаю, когда мне делают больно! Только по очереди, лады? — сразу по-деловому заявила она. — Мне, конечно, далеко до пышнозадой красотки с необъятными буферами, но я тоже кое-что умею! — Хвеля попыталась томно изогнуться и захлопать ресницами.

Именно этот момент выбрал Первый, чтобы дёрнуть с неё рубашку — ткань с громким треском разошлась, явив взглядам балахонистых тощенькое тело с едва заметной грудью и впалым животом.

— Эй! — возмутилась Хвеля. — Это моя единственная рубаха, придурок! Мог сразу сказать, что раздеться надо?!

— Заткнись!! — взревел Первый, выведенный из себя поведением белобрысой хамки. — Кляп вставлю!