Лиссен закрыл кабинет, и мы последовали за Тимоти Гейлордом. Из юго-восточного крыла подвала мы двинулись по длинному коридору без единого окна, двери или лестницы и несколько минут шли вдоль унылых цементных стен.

— А что за этими стенами? — поинтересовался Чепмен, дыша чуть ли не в спину Гейлорда.

Тот обернулся и спросил с улыбкой:

— Хотите знать, детектив, где самое доходное место в музее?

Никаких догадок ни у кого из нас не возникло.

— Там за стенами подземная автостоянка. Основную прибыль музей получает именно от нее. А город, в отличие от всего прочего, с этих денег не получает ни цента.

— Это общественная стоянка? — уточнил Майк.

— Да, здесь оставляют машины посетители музея и обитатели соседних элитных зданий. Мне, как истинному ценителю искусства, горько признавать, что гаражи, как видно, являются самым существенным источником доходов великого Метрополитен.

Услышав такую информацию, Майк, наверно, поморщился. Неожиданно появилась очередная головная боль. Тот факт, что кто-то мог надолго оставлять машину в непосредственной близости от музея, приводило к тому, что надо было проверить еще один громадный объект.

Мы завернули за угол и двигались к северной части здания. Теперь в коридоре появились двери, каждая с номерным указателем. Гейлорд остановился перед третьей и повернул ручку. В большой квадратной комнате по обе стороны стола сидели две молодые женщины. У обеих на голове были обручи с пристегнутым увеличительным стеклом, с помощью которых они рассматривали модель древнего судна.

— Нам это помещение нужно примерно на час, — обратился к ним Гейлорд. — Вы не могли бы ненадолго прервать свои занятия?

Женщины разом сняли обручи и уверили нас, что нисколько не возражают против небольшого перерыва в работе.

Мы сели за стол.

— Пьер только что сообщил мне по телефону имя жертвы, и мне ужасно жаль. Я знал Катрину Грутен. — Гейлорд помолчал, словно отдавая дань памяти погибшей коллеги. — Катрина была многообещающим ученым. И я осознаю свою личную ответственность за то, что мисс Грутен нашли в саркофаге, который принадлежит моему отделу. Эрика с Анной я позвал потому, что их сведения тоже могут быть полезными. Они оба ее довольно хорошо знали. Вы с чего бы хотели начать?

Я хотела знать о жертве все. Каким она была человеком, с кем общалась, как относилась к работе и как привыкла отдыхать и, наконец, есть ли у ее близких какие-нибудь предположения по поводу того, что с ней произошло. Чтобы воссоздать события, приведшие к смерти Катрины Грутен, мне нужен был ее развернутый портрет, я хотела представить ее жизнь как можно полнее.

Майк, напротив, не хотел знать об убитой ничего, кроме точных фактов. Таким образом он берег свою психику, абстрагируясь от личности жертвы. И хотя он, как настоящая ищейка, будет с дотошностью узнавать любую мелочь о жизни Катрины, внутрь себя он ничего не пустит, чтобы не относиться к ней и ее образу жизни предвзято. Его не интересовало, хорошо или плохо к ней относились ее знакомые, имела ли она многочисленных интимных партнеров или жила затворницей. Единственное, что имело значение для него, это то, что смерти она не заслужила, и Майк будет упорно искать мерзавца, который подвел ее к столь ужасному концу.

— Предполагаю, каждому из вас есть что рассказать о Катрине, какой вы ее помните по работе и в личном общении. Нам важна любая деталь.

Начали с Гейлорда.

— Наверное, я с ней знаком меньше всех остальных, — начал он. — Вы слышали о совместном проекте, который мы готовим с Музеем естествознания?

— Да, нам известно, что в следующем году откроется грандиозная выставка и что по этому поводу вчера состоялась торжественная церемония. Но ни я, ни детектив Чепмен в детали не посвящены.