Повисла тишина.

— Вырубай его нахрен! — рявкнул Маккензи.

— Отправляю код подтверждения, — сказал Макс. — Бруно, код!

Застывший мгновение назад Бруно подпрыгнул, затем подскочил к терминалу и ввел код.

Последующие минуты пока со скоростью света сигнал летел миллионы километров до красной планеты и обратно никто из присутствующих не проронил ни слова. Когда время ожидания истекло, Бруно виноватым голосом произнес:

— Батареи сели. Мы его потеряли.

— Погода! — потребовал Маккензи.

Бруно потеснил Макса.

— Ветер пять метров в секунду. Температура и давление в статистической норме.

— Черт бы тебя побрал, железный ублюдок! — заорал Маккензи.

Все обернулись в сторону начальника, будто он мог разъяснить им, что произошло. Маккензи стоял в растерянности и пялился в пустой экран. Стекла его очков запотели, на них виднелись капельки засохшего жира.

Макс, конечно, был готов к сюрпризам, но не к тому, что в первый день он станет свидетелем гибели последнего марсохода на Марсе, самого совершенного за всю историю человечества. И все это вина Маккензи. Отправить марсоход в заведомо самоубийственную миссию, ради исследования никому не нужной пещеры — тотальный непрофессионализм. Маркус Маккензи должен понести наказание и увольнение слишком мягкий вариант. Его нужно лишить всех званий и судить за действия, нанесшие ущерб не только НАСА, но и всей мировой космонавтике. Без марсохода дальнейшее функционирование программы, утвержденной с таким трудом доктором Ричардом Пателом невозможно. Все надежды на первую высадку человека на Марс в ближайшие лет пятьдесят только что разрушены Маркусом Маккензи. Это конец.

Экран вдруг замигал.

— Глядите. Глаз передает данные, — крикнул Бруно.

— Марсоход успел отправить фото, прежде чем отключился, — сказал Макс.

Макс загнал пакет данных в специальную программу обработчик, которая преобразовывала цифровой сигнал в визуальную составляющую. Когда полученное изображение появлялось на экране небольшими квадратными кусочками в разнобой, словно пазл, присутствующие замерли в гробовой тишине.

На фоне тяжелых каменных стен пещеры, к марсоходу направлялось человекообразное существо, почти черное, высокое, очень худое и лохматое, с длинными массивными руками и короткими ногами. В руках оно замахивалось чем — то напоминающим каменную дубину.

— Чтоб я сдох, — прервал тишину Маккензи. — Кто — нибудь, черт возьми, найдите Ричарда Патела.

Андрей Молчанов беспомощно попытался пошевелиться. Несмотря на то, что сидение изготовили в точной пропорции с гипсовым слепком его тела, оно казалось ему ужасно неудобным. Сколько он уже сидит здесь? Четыре часа, двадцать две минуты и пятнадцать секунд, шестнадцать, семнадцать… — об этом говорили часы внутри скафандра, запущенные точно в момент, когда Молчанов опустился в кресло. Другой таймер спокойно и последовательно отсчитывал время назад до момента, когда тяжелая ракета Антей, слепленная из всего, что удалось откопать в задворках космических агентств, с грохотом самого мощного рукотворного грома взмоет в утреннее безоблачное небо казахской степи.

Пятеро членов экипажа сидели вкруговую спинами друг к другу. Командир Скотт Стивенсон действовал четко по инструкции и внятно проговаривал каждый этап проверки всех систем. «Датчики давления топлива в норме, температура смеси стабильна, показатели бокового ветра в норме…». Многие технические детали Молчанов не понимал. А когда он что — то не понимал то начинал нервничать. Успокаивало то, что Скотту Стивенсону определено можно доверять, он точно ничего не упустит, не забудет, не поддастся на поводу эмоций. В прошлом он военный летчик, а эти парни рождаются с железными нервами. Ну а если что случиться, то совместная команда НАСА в Хьюстоне и РКА в Москве придет на выручку.