На причины подобной миграции аналитики так и не выходили — не хватало тех самых данных, что шли под высокими грифами секретности, но фиксировали уплотнение потока. Четыре месяца назад один случай появления поднадзорного на десять-двенадцать лайнеров, теперь же службы безопасности цепляли едва ли не на каждом.

Вроде и не наша забота — для этого контингента существовала Служба Розыска со своим подразделением прогнозирования преступлений, но с подачи Ровера анализом занимались и мы. Иногда лучше предупредить, чем потом гоняться за отморозком, для которого чужая жизнь ничего не значит.

Мысли, возникавшие при просмотре сводки, были правильными, но неконструктивными. Время заставляло постоянно помнить, что оно — не бесконечно.

Перевела таблицы на отдельный экран. Последняя линия обороны… Если пропущу и я, вместо массива информации останутся лишь выводы, который послужат основой для других отчетов. А те — для других…

Вместо имен — структурированные коды. Категория — особо тяжкие. Насилие над малолетними; убийства, совершенные с особой жестокостью; преступления, сопровождавшиеся захватом заложников; разного рода маньяки…

Если не научиться абстрагироваться, четко осознавая, что эмоции — лишь помеха в работе, но при этом помнить, что разучившись чувствовать боль другого, ты перестанешь быть человеком, в нашей службе делать нечего.

Мне пока что удавалось. Пока…

— Николя, зайди ко мне? — вызвала я Валева, радуясь тому, что Ровер когда-то научил продолжать идти вперед, даже когда сквозь набор цифр начинают проступать лица тех, чью жизнь искалечили или уничтожили эти твари.

Воспользовавшись возможностью, поднялась, налила себе кофе и отошла с чашкой к окну. Теперь заслужила. И пару сладко-терпких глотков и минуту передышки.

— Похоже, тебе не понравилась наша аналитика? — усмехнулся тот, входя в кабинет. Сменившая красный зелень на информере была для него.

— Ты когда у меня научишься читать коды? — ласково поинтересовалась я, так и не обернувшись. — Шуте — ладно, пацан еще, а ты…

— Мы перетрясли всю сводку, — задумчиво протянул Николай, подходя к столу.

Шагов не слышала, но командный «сдал» Валева, выдав и едва заметное смятение, и легкое разочарование. Пока еще не было случая, чтобы я к чему-нибудь в их анализе не придралась.

Успокаивать его тем, что Ровер перестал находить косяки в наших с Эскильо отчетах лишь спустя год после того, как мы начали заниматься сводками, я ему не собиралась.

Стимул… Противостояние… На этот раз СБ и Служба Маршалов.

Смешно…

— О чем говорят комбинации с четыреста двадцать шестой по четыреста сорок вторую на седьмой позиции? — резко спросила я, продолжая рассматривать людей в сквере, который притулился между двумя офисными зданиями метрах в шестистах от Управления. Средства визуализации, встроенные в поляризованное стекло, реагировали на мой взгляд, приближая картинку.

— Прохождение военной службы, — четко отрапортовал Валев, но смотрел при этом не на меня, а на внешку, которую я не свернула перед его приходом.

— А литеры тридцать восемь — сорок два?

— Особые подразделения, — выдал он, не задумываясь. Вот только голос дрогнул. Практически незаметно, но это если не знать Николя.