"Н-да, рановато я встретился с вице-консулом, надо было подождать до понедельника и решить вопрос с этим долбанным издательством, и найти жильё. Потому и штрафец нарисовался – небольшой, но тоже неприятно. А я ещё я забыл спросить у Везенмайера по поводу лисоженщины, надо будет при следующей встрече обязательно узнать", – я был очень раздосадован. – "С другой стороны – я проговорил ему свою идею с журналом, и он сразу не отмёл её, как безумную. Значит, он если и не доверяет моим навыкам журналиста, то учитывает их как фактор, а это радует. Хотя, может я себя недооцениваю?" – с такими мыслями я сидел на скамейке возле "Одонари" и посматривал по сторонам.

Кабаре было открыто, люди заходили-выходили понемногу. Я поднялся и пошёл туда. Внутри заведения были перемены – почти весь танцпол по бокам был заставлен столиками, и кабаре работало в режиме кафе или ресторана. Наверно, когда нет концертов и дискотек, они добавляли посадочные места, вполне разумная модель работы. Столики на танцполе меня не прельстили, я повернул к лестнице и поднялся на второй этаж. Он был практически пустой, я подошёл к ближайшему свободному столику и сел в кресло. Разложив свои записи, я нажал звоночек вызова официанта и углубился в пометки о Франции.

Буквально через минуту подошёл молодой официант в униформе заведения и поклонился мне.

– Здравствуйте, господин! Японский, английский, немецкий, русский? – произнёс он каждое слово на конкретном языке.

"Ничего себе тут полиглоты работают", – подивился я такому факту.

– Здравствуйте, можно на немецком.

– Что желает заказать господин? – на очень плохеньком немецком спросил парень.

– Бокал красного вина и хорошее, неострое рыбное блюдо, на ваш выбор, – заказал я.

– Будет сделано, господин! – парень поклонился и ушёл вниз, к бару.

Я просматривал записи, вспоминая, что же я вычитал о Франции, но постепенно меня захватили другие мысли.

"Хорошо, что я узнал от Мэйюми про хвостики. Если верить Аресу, что Ниу сохранила свой внешний вид, то хвост у неё должен быть и в этом мире, а значит – круг поисков значительно сужается. Всё равно остаётся иголка в стоге сена, но это уже не иголка среди тысяч стогов", – других мыслей по её поиску мне пока не приходило.

– Господин, вот ваше вино и блюдо – кусочки осьминога, обжаренные в яйцах на кукурузном масле, – нэкопарень снова поклонился, поставил передо мной вино, блюдо и разложил приборы.

– Спасибо.

Официант с легким поклоном удалился. Я отпил вино, оно было вкусное. Оно меня успокаивало.

"Если бы я скопытился и эта Ниу имела бы надо мной какую-то серьезную власть, они бы себя так не вели и не игрались бы со мной в уговоры и заманчивые предложения. Но всё равно – что-то в их поведении было несуразное", – эта мысль меня в некоторой мере успокоила и взбодрила, как и вино.

Осьминог в яйце оказался очень изысканным и вкусным блюдом, я с удовольствием навернул его, запивая вином, и почувствовал себя немного сытым. Я ещё вспомнил, что в гостинице осталось вино и сыр, которые я покупал. Снова взяв листочки с заметками, я понял, что по Франции и Британии здесь много не выжмешь, кроме самой общей и банальной информации, от которой мне ни холодно, ни жарко. Придётся искать более серьезную литературу. Я всё сложил в папку и нажал звоночек, официант подошёл менее, чем через минуту.

– Господин, что желаете?

– Сколько с меня?

– Семь иен, господин!

– Скажите, где у вас тут можно позвонить?