— Но он же твой друг!

— Тот, кто способен сделать такое с любимой, пусть и бывшей, ни другом, ни человеком считаться не может.

— У Ломова родня есть в деревне или он рассказывал, что у кого-то мясо можно купить, свинину, например?

— Про родню из деревни я не слышал, у него все в городе живую. Мясо ему без надобности, у него мама в магазине «Коопторга» работает, я думаю, что у них нет проблем с мясом.

— Это все конечно хорошо, но все твои слова в отношении твоего друга… Вы же друзья? Так вот, все это перевешивается отпечатками его ладоней и пальцев на черенке. Вот так. Ладно, сейчас тебя допросят в качестве свидетеля, повторишь, все, что мне сказал и, наверное, будешь свободен.

Майор поднялся и сделав какой-то знак операм, вышел из кабинета, буркнув на прощание:

— Буду часа через три.

— Ну что, давай, подсаживайся — темненький весело похлопал по стулу за столом у окна: — садись и пиши. Сам справишься или нам писать?

— Сам справлюсь — я подтянул к себе бланк допроса свидетеля, и, вывел: «По существу заданных вопросов могу пояснить следующее….»

Писал я долго, обдумывая каждое слово. Но, так как писать особо было нечего, то справился я минут за пятнадцать.

— Готово — я оттолкнул от себя заполненный бланк, осталось только вписать данные сотрудника, проводившего допрос. Шушукающиеся опера подхватили бланк, и склонившись над ним, голова к голове, стали внимательно его читать.

— Хорошо пишешь, грамотно — черноволосый сунул протокол в папку и сунул мне новый, чистый:

— Но, не все написал.

— В каком смысле — не все?

— Ну ты не написал несколько важных фактов. Например, как вы с Ломовым и вашим подельником пытались похитить деньги у инкассаторов в Универсаме?