— Господи, Огюст… — я вздохнул, будто с меня свалилась скала, и потряс головой. — Я могу уже поверить во что угодно! Чертова война, есть слишком много обстоятельств, которые от нас не зависят. Мало ли, за что ты мог возненавидеть меня. Тот же Конде, или что-то еще…

— Что-то еще… — Огюст криво усмехнулся. — Что-то еще, это то, что ты вырвал меня когда-то из рук такого же сброда.

— Не такого же, — не согласился я.

Огюст пожал плечами.

— Просто тот сброд был на твоей стороне. И ты знал, каких слов он послушается. Ты ведь был удивлен, что и я тогда принял твои слова за чистую монету?

Не то, чтобы слишком, но все же — да. Я с трудом мог себе представить, что он чувствует.

— Я был глупцом, — признал я, — хоть не таким, как думал только что…

Огюст спрятал улыбку, показавшуюся мне озорной. Но его глаза Огюста остались тревожными.

— Как ты? Крови полно, но кажется, все больше не твоя.

— Не моя. Наверное. На меня просто рухнул мой собственный конь — седлом в кирасу, и здорово ее помял, да и меня немного.

Огюст покосился на испорченную стальную пластину, лежавшую рядом и прищелкнул языком.

— Будто ядром, — промолвил он.

— Помнишь «Кентерберийские истории»?

— Там парень от такого удара просто умер.

— Так что мне еще повезло.

Огюст, спохватившись, достал откуда-то серебряную фляжку и снял пробку.

— Арманьяк. Тебе сейчас не повредит.

— Спасибо. — Я с трудом поднял руку и поморщился — разбитые ребра движению не радовались. Но фляжку я взял. Огненная струйка помогла мне прийти в чувство и тут же немного притупила боль, растворившуюся в этом огне как в солнечном свете. Я со странным изумлением посмотрел вверх. Все еще светило солнце, ярко и весело, над всем этим полем…

— Если не можешь встать, — озабоченно прибавил Огюст, — не беспокойся. Я поручусь за тебя, никто тебя не тронет. Вообще-то, так было бы проще всего.

— Понимаю, — отозвался я. — Спасибо, но я предпочел бы вернуться к своим.