— Почему меня?
— Потому что ты красив, и я хочу тебя. И потому, что я вижу в тебе задатки великой страсти, достойной моего искусства. — Рука графини продолжала лежать у него на бедре, но теперь она начала гладить его ногу, медленно поднимаясь все выше. — Не для тебя неуклюжие попытки получить удовольствие с неопытной и стыдливой невестой, встреча с продажной куртизанкой или торопливый акт в дешевом борделе. Иди ко мне… — и она поднесла его руку к своей груди.
От прикосновения к прохладной, гладкой коже у Мэтью помутился рассудок. Под пеньюаром на графине больше ничего не было, и он нетерпеливо раздвинул складки легкой ткани и прижался губами к ее груди. Его губы и язык были шершавыми, и розовые соски сразу же напряглись и затвердели под его настойчивыми ласками.
— Ты девственник, — прошептала графиня, — поэтому мы сначала утолим твою страсть. — Она подставила ему губы для поцелуя, а в это время ее тонкие пальцы обхватили его пенис, вызывая у Мэтью новые волны желания. Она ласкала его медленно и умело, все ускоряя ритм, и наконец быстро привлекла его к себе, и Мэтью легко вошел в нее и несколькими судорожными толчками исчерпал свое желание.
В сгущающихся сумерках он откинулся на подушку, тяжело дыша и взмокнув от пота.
— А теперь, — сказала графиня, — мы покажем тебе, как можно продлить свое удовольствие и доставить удовольствие женщине.
Она повела его руки и губы по мягким изгибам своего тела, по шелковистой коже на внутренней стороне бедер и дальше к влажной плоти у нее между ног, обучая его тонкому искусству возбуждения. В Мэтью вновь проснулось желание, но на этот раз он вошел в нее увереннее и двигался сдержанными ровными толчками до тех пор, пока дыхание графини не стало учащенным и по ее телу не побежали волны удовлетворенной страсти. Ее бриллиант больно вдавился в грудь Мэтью, и он резко убрал его, не осознавая, что при этом он порвал цепочку. Камень оставался у него в руке, пока он продолжал движение, успев довести графиню до оргазма во второй раз, прежде чем кончить самому.
Собравшись уходить, графиня протянула руку.
— Пожалуйста, верни мой алмаз, Мэтью, — сказала она.
Вздрогнув от удивления, он понял, что продолжает сжимать его в кулаке. Каким-то таинственным образом камень, казалось, прилип к его пальцам, и он не сразу освободился от него. Мэтью неохотно вернул алмаз.
Графиня взяла свою драгоценность и грустно посмотрела в глаза юноше. Тот мальчик, каким он был до того, как она вошла к нему, извинился бы за порванную цепочку.
— Завтра! — сказал он. Это было утверждение, не вопрос, сказанное с вновь обретенной уверенностью.
Судьба была настолько к ним благосклонна, что дала им возможность встречаться и на следующий день, и еще много дней подряд. Оказалось, что у Николаса был не солнечный удар, а брюшной тиф, но в легкой форме. Однако он оставался в постели целых две недели. Граф тоже поправлялся очень медленно, поэтому Мэтью и графиня занимались тем, что заботились о больных, гуляли по парку, оживленно беседовали за обедом и с нетерпением ждали часа, когда они могли остаться одни. Каждую ночь она бесшумно проскальзывала к нему в комнату, но иногда Мэтью прокрадывался в ее спальню, смежную с комнатой графа.
Только ревнивый взгляд Изабель смог обнаружить нечто необычное в отношениях Мэтью и графини. В итоге она простодушно поделилась своими сомнениями с отцом. В ту ночь, выходя из комнаты графини, Мэтью замер на месте, услышав звук шагов, и быстро шмыгнул назад, успев заметить фигуру герцога, появившуюся в конце коридора.
— Мне кажется, он меня не видел, — прошептал Мэтью. — Вы думаете, он шел навестить вашего мужа?
— В такой поздний час? — Графиня скептически усмехнулась. — Я не думаю, чтобы он хотел навестить графа де Гравиньи.
Какими бы ни были намерения герцога, он не подошел к ее двери. Но к тому времени, как его шаги стихли, Мэтью уже не захотел уходить. Отдаваясь вновь его настойчивым, неуемным ласкам, графиня не переставала задавать себе вопрос, какого дьявола она выпустила на свободу.
Часть первая